Мой (с)нежный враг - стр. 30

Что ж, у разных детей разные игрушки. Только жаль, что моих чудовищ так просто не напугаешь.

Сон впивается в меня когтями, рвёт душу, посыпает солью старые раны. Когда сползаю в него – обречённо, словно уходя под лёд с головой – в голове пульсирует одна и та же мысль.

Предательница. Предательница. Предательница.

Ты предала нас. Предала нашу память.

Как ты посмела? Покориться губам, что произносили заклинание.

Как ты посмела? Покориться рукам, что извергли синий поток на спящий лес.

Как ты посмела?

Чувствовать к нему хоть что-то, кроме ненависти.

***

Глубокой ночью ледяные воды выпускают меня из смертельных объятий ненадолго.

Чтобы сквозь мутное забытьё увидеть, как приоткрывается тихо дверь. Проклятый призрак снова сломал замки. А в том состоянии, в каком я была, совершенно забыла хоть что-либо придвинуть. И мне не нужен дар предвидения, чтобы предсказать, кто явится на пороге.

Конечно же.

Входит медленно, не скрываясь, с ленивой грацией уверенного в себе хищника. Постояв в раздумьях, толкает ладонью дверь и прикрывает её за собой. Вечный спутник, огромный белый пёс следует за ним по пятам, проскальзывает в дверь и вьётся вокруг хозяина, беспокойно поскуливая. Зачем он привёл сюда с собою пса?

Луна льёт голубоватый потусторонний свет в окна. Сегодня полнолуние.

На нем белая рубашка с распахнутым воротом, заправленная в бриджи. Светлые волосы серебристым пятном - собраны у висков небрежно. Непроницаемое, отстранённо-задумчивое выражение холёного лица. В ночной темноте он как призрак, который явился ко мне. Призрак из моего прошлого. А ведь его надменное выражение почти не изменилось с тех пор! Сейчас вижу это отчётливо. Или образы из прошлого слились воедино с настоящим, и я уже не понимаю, по какую сторону черты нахожусь?..

Не могу пошевелиться, не могу двинуть даже пальцем. Я всё ещё скована, заморожена, в плену иных дорог. Как будто разум не вернулся в тело после блуждания по заснеженным тропам.

Руки откинуты на подушки, одеяло сползло до талии. Волосы вчера даже в косу не сплела, не было сил – и теперь спутанные тёмные пряди липнут к лицу, губам. Я металась во сне.

Идёт к моей постели медленно.

Моё тело по-прежнему тяжело и неподвижно, будто камень.

Садится рядом, не отрывая пристального взгляда от моего лица. Скрип постели. В ночной полутьме льдистые глаза темны, почти черны. Склоняется ниже – хищной тенью, распростёртой надо мной. Лунное серебро волос.

Ещё ниже – к моему лицу.

Все, что есть, силы, до самого донышка – зачерпнуть для того, чтобы вырваться, наконец-то, из проклятого оцепенения.