Мой рыцарь-зверь - стр. 26
Барбара протянула ему питье со словами «Вы хотели молока». Он кивнул и, по-прежнему не глядя на нее, принял кувшин. Но я-то догадалась, что так будет, поэтому выбрала самый узкий сосуд: их руки на кувшине-то и соединились!
Адам вздрогнул и взглянул на девушку; она мило так покраснела и стала прехорошенькая. Я следила за ними, как коршун. У нее от волнения чуть заметно трепетали губы, и увлажнились и стали еще красивее глаза. У него, как у хорошего мужчины, заходила ходуном грудь и мелко задрожали руки.
Это была готовая пара. В тот момент ему не осталось ничего другого, как выпить молоко и возвратить с благодарностью пустой кувшин. Я незаметно махнула Барбаре, чтобы она сейчас ушла, а сама задержалась.
«Почему она не боится меня? Все боятся, хотя бы поначалу, даже ты», - вот все, что он сказал. И глядел, к сожалению, не вслед кухарке, а снова в раскрытое окно.
«Потому, что ты нравишься ей, - пояснила я. - Твое внимание будет ей приятно, хотя она девица, чистая, подстать тебе». Он как будто удивился, заморгал. Выражение его глаз менялось. Мне хотелось думать, что он уговаривает себя оставить в прошлом разрушающую его прежнюю любовь.
Он был по-прежнему грустен, но острого отчаяния в глазах я больше не замечала. Приближалась ночь. Я надеялась расшевелить его, напоить вином, в конце концов, позвать Барбару и оставить их одних.
- И тут… - Баронесса огорченно взмахивает руками. - Ну почему именно тогда?.. Адам сразу отвлекся, напрягся. Я вперед него кинулась к окну: на площади заиграла труба, но как!
Это приехал герольд, однако он был пьян до невозможности, его даже собственная лошадь пыталась укусить. Приезжего обступили и хотели вынуть из седла, но он упирался и кричал, что прежде должен исполнить свой долг.
Ужасным слогом, без конца икая, он прокричал сообщение о турнире и празднествах с танцами и маскарадом в честь вашего, княжна, дня рождения. Его слова вызвали, к сожалению, громкий хохот.
А смешное состояло в том, что этот человек опоздал со своим объявлением по крайней мере на несколько дней, - очевидно пропьянствовал где-то в корчме, пока не кончились деньги. Я приказала выпороть его.
«Какой сегодня день?» - равнодушно спросил Адам, глянув на свой меч.
«Турнир закончился вчера, маскарад уже идет, - ответила тогда я. - Попытаешь счастья на следующем празднике, когда вполне придешь в себя!»
«Хочу побыть один», - устало проговорил он.
Я решила, что в этот день хватит с него волнений, и ушла к себе.
Тереза неожиданно поднялась, потом снова села. Я смотрю на нее и понимаю, что она очень сильно волнуется.