Мой ребенок Тигра - стр. 72
Она оказалась права – припадочный с дороги и еще двое с такими же совершенно бешеными глазами, как у него вломились в гостиную, направив на воюющих, обескураженных, злых и несчастных женщин темные кружки пистолетов.
– Вы, что, вашу ж за ногу, творите? – прошипела она и добавила бы кое-что еще, но вовремя опомнилась.
Воспользовавшись тем, что все истерящие более-менее успокоились Ольга пошла к двери, наградив его напоследок, как она надеялась испепеляющим взглядом.
Но ему хватило бы и без нее.
Багдасарова быстро сообразила, что напридумывала себе эта «кошмарящая» голова – не больше не меньше то, что ее и Макара похитили, но сейчас, скорее всего, он чувствовал себя во сто крат хуже, оказавшись в куда более нелепой ситуации, чем Ольга. Мало того, что он устроил захват дома с бабами, так еще и подбил друзей на это действо. Они будут всю жизнь припоминать ему это, если ничего-нибудь похуже.
– Все хорошо, милый, – успокаивала она Макара, злясь на себя за собственную инициативу. – Все, правда-правда, хорошо!
Только тогда, когда она оказалась на заднем сидение собственной машины, пройдя мимо потерявших сознание охранников, Ольга поняла, что натворила, в какую ситуацию попала и, что хуже всего – что ей еще придется благодарить этого Кису.
– Сейчас поедем домой и придумаем что-нибудь другое, – говорила она Макару, слыша себя и понимая, что у нее не выходит бояться стандартным образом.
Вместо того, чтобы сидеть дома, бояться подойти к окну, трястись и плакать она вновь говорит сыну: мы что-нибудь придумаем!
– Тебе, что сказали делать?!
Взбешенный мужик оказался на сидение рядом, рявкнул так, что заставил смолкнуть хнычущего сына, посильнее закусив соску у бутылочки, а Ольгу дернуться и перебраться на другую сторону сидения, забыв о связанных с этим неудобствах.
– Дома сидеть и никуда не выходить! А что ты?!
Что до Оли… Она не привыкла к такому тону и даже больше – всей душой ненавидела его, натерпевшись этого «добра» в детстве.
– Не думаешь о себе, так подумай о ребенке! Улыбается она тут сидит!
Родители воспитывали ее иначе, а вот тетка решила, что с девочками надо быть строже, особенно с такими избалованными и своенравными, как Оля. Багдасарова выросла, много чего поняла, познала себя и решила быть подальше от той семьи, знаменитой фамилии и их методов воспитания, временами напоминающих ей дрессировку.
– Наверное, вы сейчас себя очень глупо чувствуете, – проговорила она, заставив себя улыбнуться, несмотря на ёкнувшее, упавшее куда-то в район живота сердце.
Улыбка вышла мстительной – Багдасарова чувствовала это, но Оля, как царевна из сказки, не была «с белой ручки не смахнешь, да за пояс не заткнешь!» и не позволяла ни мужу, никому бы то ни было другому запугивать себя и указывать что ей делать. Она и на отморозка, тягающего ее по кухне, нашла управу, применив к его башке доставшуюся ей со времен студенчества сковороду.