Мой призрачный рай - стр. 29

– Люсь, выходи, если не хочешь замерзнуть окончательно, – крикнула мне Олеся. – Как видишь, от этого не умирают. – Она демонстративно обвела себя глазами и руками, в качестве доказательства целостности.

– Олесь, пусть он хоть отвернется, – попросила я, слыша, как умоляюще звучит мой голос, и, чувствуя, как начинают трястись губы от приступа жалости к себе.

Олеся опять вступила в переговоры, все время кивая и показывая в мою сторону. Я решила, что если выживу, убью сначала ее, а потом ее драгоценного Серхио. Пусть встречаются на небесах, злыдни такие. Третьим трупом станет незнакомец, если я рискну с ним еще когда-нибудь встретиться.

Наконец, он нехотя отвернулся, кинув на меня взгляд, выражение которого я не смогла разглядеть.

– Выходи уже, несчастная, – крикнула Олеся. – Я уговорила его не смотреть на тебя, стеснительная ты наша.

От долгого стояния практически неподвижно я так замерзла, что ноги плохо слушались, пока я ползла к берегу. Все время я буравила брюнетистый затылок мужчины, опасаясь, что он развернется. Он не потрудился отойти от моих вещей, и мне предстояло подойти к нему чуть ли не вплотную. Олеся смотрела на меня, тихонько посмеиваясь, на что я старалась не обращать внимания, сосредоточившись на полотенце, которое все приближалось.

Наконец, я подобралась к своим вещам и собралась нагнуться за полотенцем. В этот момент мужчина повернулся. Я заметила насмешку в сине-серых глазах и перестала дышать на то мгновение, что его взгляд скользил по моему телу. Краска стыда и ужаса залила лицо. Как сквозь туман, который заволок уши, я услышала гомерический хохот Олеси.

Все длилось не дольше секунды. Я резко нагнулась и схватила полотенце, закрывшись им, как стеной. Кровь пульсировала в висках, мешая видеть и слышать нормально. Мужчина отвернулся и что-то сказал Олесе, на что она разулыбалась еще шире. На меня он больше не смотрел, развернулся и пошел с пляжа.

– Какой симпатичный, – сказала Олеся ему в след. – Он пригласил нас еще загорать и купаться на его пляже. – Это она уже сказала мне.

– Иди к черту! – буркнула я, облачаясь в парэо прямо на влажную кожу. Давно я себя не чувствовала настолько противно и униженно. Как будто вывалялась в грязи.

– Я-то тут причем? – возмутилась подруга.

– Иди к черту! – повторила я и пошла вперед, не глядя на нее, понимая, что такая реакция не что иное, как попытка сорвать злобу.

Я неслась домой, словно мне на спину приделали пропеллер. Слышала, как чертыхается Олеся, спотыкаясь о камни. Плевать хотела! Даже не собиралась оборачиваться и ждать ее, когда поняла, что та сильно отстала. Дом манил, как спасительное убежище. От всех! И прежде всего, от собственного стыда, который безостановочно пульсировал в голове.