Мой пленник - стр. 4
Нет, я все понимаю, Франция страна цивилизованная и официально отказавшаяся от бесчеловечных допросов с применением насилия, но все же странностей много. Девушка приходит одна, переводчика нет, не говоря уж об охране, и самое главное: она даже толком вопросы не умеет задавать. Просто, как с подружкой за бокальчиком красненького, выпытывает секреты. Ладно, ждать я умею, сидеть в плену тоже.
Появившийся в руке дознавателя-недотепы пистолет еще больше удивил, но пользоваться она им явно умеет.
– Твоя левая рука свободна. Дальше сам, – держа меня на мушке, сообщила бестия и ушла, снова заскрежетав замком двери.
Расстегнулся я быстро, а вот попытка встать принесла много сюрпризов. Комната едет, как скоростной поезд на аттракционах, ноги вялые, слабость дикая, и я голый!
Глава 3
Упрямый русский уже неделю изводит меня своим поведением! Вместо страха неизвестности и желания вырваться на свободу, этот негодяй целыми днями развлекается!
С утра до вечера он занимается своей физической формой, постоянно делая упражнения. И без того идеально сложенное тело крутится без устали на экране монитора. Потолочная балка у него вместо перекладины, тяжелые грузила для погружных капсул заменяют ему гири, торчащие из стены штыри у пленника работают брусьями.
При этом он читает стихи, поет и расхаживает по своей, как он говорит, «темнице сырой» в одних джинсах, хотя ему передали полный комплект одежды. Зато с аппетитом все в порядке, сметает все до последней крошки, при этом ругая французскую кухню за низкую калорийность. Хам неблагодарный!
Все это мне докладывает мой кузен Госс, оставшийся на острове наблюдать за медведем, пока я разгребаю бесконечные счета и ищу покупателей на свою квартиру в центре Марселя.
За неделю русский ни разу не барабанил в дверь, чтобы договориться о своей свободе, он вообще ведет себя так, будто жить в тюрьме для него норма. Но ничего, рано или поздно ему надоест, и он расскажет мне все!
– Ами, по бокальчику? – откупоривая красненькое «Шато Сен Мишель», Люси привычно сократила мое имя.
Крайне редко меня называют полным именем Эмелин, чаще всего сокращая до Ами или Эми, и только один человек называл меня Лин – мой отец. Так было до встречи с этим упрямым русским.
Едва я вытащила его на бетонную опору моста, он произнес мое имя, пристально вглядываясь в мое лицо. Произнес так, как называл меня только отец: «Лин».
И если до этого момента я ещё могла подумать, что он случайно очутился у входа в Д-28, то увидев его татуировки и услышав свое имя, поняла, что он тот самый гад, который заманил моего отца в ловушку.