Мой парень — звезда - стр. 48
— У тебя возле рта что-то белое, — усмехается внезапно парень, — надеюсь, это не бешенство? А то мы буквально сейчас обменивались слюнями…
Я возмущенно хватаюсь за лицо, ощупывая. Возле губ шершавая и мятная полоса.
— Это зубная паста, придурок! — фыркаю я, — я решила почистить зубы после этого обмена слюнями, как ты выразился!
— Надеюсь, не моей щеткой?
— Именно ею. Еще и унитаз решила заодно помыть. Она неплохо помещается под его ободок, где, если верить рекламе, больше всего микробов.
Он прикрывает на секунду глаза, вздернув брови.
Так тебе и надо. Ишь ты, «обменивались слюнями»! Свинья. Я тут это безобразие поцелуем называю, а он…
— Слыш, коза, — спокойно произносит парень, — я заранее расставлю все точки над «и», а ты включи хорошенько мозги и подумай над моими словами.
«О Боже, он сейчас будет говорить о том, что один поцелуй ничего не значит!» — мелькает в голове мысль, и я издаю стон, закатывая глаза. Нет, ну только не эти неудобненькие разговоры. Поцеловались — разбежались, че точки-то расставлять?!
— Ты можешь сколько угодно пакостить мне таким тупым образом, — продолжает парень, а я удивленно воззряюсь на него, — чистить щеткой унитаз, жрать мою еду, даже дрыхнуть в кровати и таскать мою одежду. Если моя тварь-сестричка рассчитывает, что я в ужасе съеду из дома, освободив его ей для проживания, то можешь при встрече передать, чтобы она вместо членов почаще перед глазами держала умные книжки. Может, в следующий раз выйдет придумать более охерительный план.
— Ей нужен дом до конца месяца, мажорчик, — я понимаю, что поговорить он решил о другом. Ну слава богам.
— С хера ли такая спешка?
— Спустя месяц приедет ее парень, с которым она хочет поселиться сюда, — пожимаю я плечами.
Мажорчик смотрит на меня каким-то больно тяжелым взглядом. Тяжелым для звездуна соцсетей, кривляющимся на камеру.
— Парень, который может нанять своей подстилке телохранителей, но селится в чужой дом? Чудище, кто из вас врет — ты или она?
Я растерянно моргаю. Погодите, и вправду же.
— Может, ты видела не телохранителей, а ее обкурышей—друзей?
— Не знаю, — медленно произношу я, восстанавливая по сценам все картины наших встреч, — нет, наверное. Не уверена. Сегодня, когда она начала курить в машине, один из них обратился к ней по имени-отчеству и сказал, что какой-то Антон Петрович… или Павлович — не помню! Будет ругаться за это. Не думаю, что друзья ломали бы такую комедию. Ради чего?
Парень чуть прищуривается.
— Антон Петрович?
— Я не помню, блин!
— Слушай, чудище, у тебя голова совсем дырявая?