Мой парень — звезда - стр. 17

— Да без проблем, — произношу я, усмехаясь, и в глазах чудовища появляются первые нотки паники. Что, переборщила с наглостью?  — сама разденешься, или мне этим заняться? 

— Ты не включил трансляцию, — она снова косится на смартфон, нервно пытаясь выкрутить запястья из захвата.

Я, не отпуская ее, тянусь за телефоном. Интересно, насколько долго она сможет блефовать? Или не блефует? Да и окей. Прямой эфир я не включу, но это даже будет интересно. 

— Эй! Мажорчик! — чудовище, похоже, начинает паниковать, судя по ее попыткам вырваться, — ты не боишься потерять подписчиков?

— Я их потеряю, если заведу отношения или женюсь, — вырывается у меня усмешка.

— Тебя заблокируют за такое видео!

— Я люблю рисковать. Новый профиль наберет не меньше людей после такого, — я кладу телефон в изголовье, чтобы она не могла заглянуть в экран и увидеть, что я его даже нихрена не разблокировал. И наклоняюсь к ее лицу, заметив, как снова округляются у нее глаза, а потом нежно произношу, — ну что, чудовище, начнем? Ты умеешь громко стонать на камеру?

Она издает пронзительный визг, едва не оглушив меня, когда мои пальцы цепляют пояс ее джинс. И, сука, откуда только сила взялась — вырывает запястья из захвата, едва не заехав мне по лицу, и выкручивается из-под меня, перекатившись на другую половину кровати, и с грохотом рухнув на пол. 

Фееричная реакция. От меня еще никто в панике не сбегал после предложения переспать.

Над кроватью показывается половина ее лица с бешено горящими глазами.

— Извращенец.

— Там и спи на коврике, коза, — желаю ей я, поправляю подушку, и, подавив стон, падая головой на нее, — попробуешь разбудить, и Порнхаб сегодня пополнится парочкой новых видео, обещаю.

10. Эпизод 8. Кира

Инстинкт самосохранения приказывает мне отступить, а гордость говорит, что нужен реванш. И что если отползти к двери, то можно в любой момент сбежать, и он не успеет меня схватить и начать снимать фильмы для взрослых. Ишь ты, животное!

Что я и делаю, схватив напоследок свой телефон. Отползаю и устраиваюсь на коврике у двери, скрестив ноги.

— Мажорчик, — произношу я, глядя на его профиль. Лунный холодный свет падает на него, и я прекрасно виду, что глаза парня закрыты, — спишь?

— Заткнись.

— Хочешь спою колыбельную, чтобы лучше спалось? — я набираю воздуха в легкие, и с выражением, словно на детском утреннике зачитываю, — спят убитые лисички! Спят задушенные птички. Обезглавленный хомяк. Посмотри-ка, как обмяк…

— Блять… 

— Утонув в зловонной жиже, спят задушенные мыши! А на высохшем полу, рыбки кучкой спят в углу. Сторож спит с ножом в спине, спят пожарники в огне…