Мой палач - стр. 18
Однако Тиррен сам догадался сделать привал, позволив мне не выглядеть в его глазах слабой и ноющей женщиной. Я вытерпела, не проронила ни слова, даже смогла самостоятельно слезть, хотя не отказалась бы от помощи. Спрыгнула на землю, и меня неожиданно повело в сторону, но внезапно появилась невидимая опора, не позволяющая упасть. Я взглянула на мужчину, миам которого сейчас пришел мне на выручку, но почему-то не поблагодарила. Эти слова застряли в горле колючим комом.
И лишь съев половину протянутой порции сыра с хлебом и мясом, я пришла в себя и уже была готова кидаться налево и направо любого рода колкостями, собираясь довести палача до белого каления, чтобы он сам захотел со мной распрощаться. Осталось полтора дня. Всего ничего, чтобы найти способ избавиться от мужчины. Теперь нет клетки, но пристальный надзор мага и невероятные возможности его миама быстро перемещаться отметали так много вариантов обретения свободы.
– Надеюсь, вы меня не вините в потере своих подданных, – моему голосу немного не хватило желаемой дерзости.
– Зачем, если вы сами себя вините? – Тиррен посмотрел на меня лишь на долю секунды, снова отворачиваясь и разглядывая лес Волчьей долины, где совсем недавно происходили жуткие события.
– Вы слишком хорошего обо мне мнения, если так считаете.
Хотя тяжесть в груди на самом деле присутствовала. Эта картина со стражниками и лошадьми, разодранными волками, еще долго будет навещать меня по ночам, окрашивая сны в багровый цвет. Я с трудом сдержалась, чтобы не встряхнуть головой и не подать виду, что мужчина попал в самую точку.
– Не льстите себе. Я не формирую мнение о людях, которых должен убить. Это лишнее.
По телу пробежали ледяные мурашки, грудь сковало холодом. Дыхание и вовсе сперло, а кусок хлеба встал поперек горла. Мне с трудом удалось сдержать кашель, не показать, как сильно задели его слова. Желание сбежать усилилось в разы. Если раньше мне казалось все какой-то игрой, где всего-то нужно не доехать до места казни, то сейчас зародился неприятный трепет перед этим мужчиной. Не было ни малейшего сомнения, что если прямо здесь и сейчас появится необходимость заколоть меня кинжалом, висевшим у него на поясе, то он без малейшей заминки воткнет тот мне в сердце и ни один мускул не дрогнет на его лице. Значит, тэйр Маркард ди Тиррен Мэйтлон не просто так получил статус первого палача империи, считался самым кровожадным и беспощадным, сильным, непреклонным и жестоким человеком. О нем говорили многое: что мужчина не умеет любить, ненавидеть, смеяться, злиться. Это холодное оружие императора, выполняющее самую сложную работу, с которой остальные справиться не могли. И сейчас он сидел рядом со мной, смотрел вдаль, спокойно ел мясо, словно не было той драки с волками, словно не его солдат убили, словно не я спасла ему жизнь, проткнув того зверя.