Мой ответ – нет - стр. 10

Подняв глаза, Франсина вздрогнула. Она увидела у окна человека.

– Когда вы кончите рассматривать этот рисунок, – сказал он спокойно, – потрудитесь отдать его мне.

Он был высок, худощав и черноволос. Его прекрасно очерченное умное лицо – нижняя часть которого была закрыта кудрявой черной бородой – было бы красиво, если бы не глубокие борозды, преждевременно проведенные между бровями и углами рта. Точно таким же образом какая-то насмешливость портила привлекательность его утонченного и кроткого обращения. Только дети и собаки ценили его достоинства, не примечая недостатков, уменьшавших благоприятное впечатление, которое он производил на мужчин и женщин. Одевался он опрятно, но сюртук был дурно сшит, а живописная пуховая шляпа была слишком стара, словом, все хорошее в нем портилось чем-нибудь.

Франсина подала ему эскиз в окно, не зная, в шутку или серьезно были сказаны эти слова.

– Я позволила себе дотронуться до вашего рисунка, только потому что он находился в опасности, – сказала она.

– В какой опасности?

– Если бы я не подняла его вовремя, он упал бы в воду.

– А как вы думаете, стоило ли его поднимать?

Сделав этот вопрос, он посмотрел сперва на эскиз, потом на вид, который он представлял, потом опять на эскиз. Углы его рта поднялись кверху с юмористическим выражением презрения.

– Госпожа природа, – сказал он, – прошу у вас прощения.

С этими словами он спокойно разорвал свой рисунок на мелкие куски и выбросил их из окна.

– Какая жалость! – сказала Франсина.

Он вышел к ней.

– Почему жалость?

– Такой хорошенький рисунок.

– Рисунок был нехорош.

– Вы не очень вежливы, сэр.

Он посмотрел на нее – и вздохнул, как бы сожалея, что такая молодая женщина так обидчива.

– Скажите прямо, мисс, что я оскорбил самое главное чувство в вашей натуре – чувство самоуважения. Вам неприятно, что вам сказали, даже косвенно, что вы ничего не понимаете в искусстве. В нынешнее время все знают всё и все-таки думают, что не стоит знать ничего. Но остерегайтесь принимать равнодушный вид, который есть не что иное, как прикрытая самонадеянность. Главная страсть цивилизованного человечества – высокомерие. Вы можете дразнить и поносить вашего самого дорогого друга всячески, и он вам простит. Но взъерошьте гладкую поверхность самонадеянности вашего друга – и между вами на всю жизнь водворится холодность. Извините, что я вас угощаю своей мишурной опытностью, остроумный разговор такого рода – вид моей самонадеянности. Не могу ли я быть вам полезен в чем-нибудь другом? Не отыскиваете ли вы одну из наших девиц?

Франсина невольно заинтересовалась им, когда он сказал «наших девиц». Она спросила не принадлежит ли он к школе.