Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына - стр. 3

Я благодарен отцу за его жесткую искренность, которую волей судьбы я понял, но не принял и не оправдываю.

Когда в документальном фильме «Грехи моего отца»[1] я просил прощения, дети убитых лидеров Луиса Карлоса Галана и Родриго Лара Бонилья сказали мне: «Ты тоже жертва». И мой ответ на это не изменился с тех самых пор: если даже я и жертва, в длинном списке других колумбийцев я на последнем месте.

На отце лежит ответственность за свою судьбу, за свои поступки, за свой жизненный выбор – как главы семьи, как отца, как личности, и кроме того – как преступника, нанесшего и Колумбии, и остальному миру глубокие, незаживающие, по сей день открытые раны. Я мечтаю, чтобы однажды они затянулись, и даже это страдание послужило благому делу: чтобы, получив этот горький урок, никто не осмелился повторить подобное.

Я не был слепо преданным сыном. Я подвергал сомнению решения отца и много раз умолял его оставить ненависть, опустить оружие и хотя бы попытаться найти решение без насилия.

Из различных суждений о жизни моего отца можно составить новую вселенную, но для всей этой вселенной останется общим одно: его безусловная любовь к семье.

Я – человек, который хочет, чтобы его помнили за его собственные поступки, а не за деяния отца. Надеюсь, что читатель не забудет обо мне, читая эти рассказы, и не станет путать меня с моим отцом. Ведь это и моя история тоже.

Хуан Пабло Эскобар

3 декабря 1993 года, спустя две недели после смерти отца, нам внезапно позвонили из Медельина: на моего дядю Роберто Эскобара[2], содержавшегося в тюрьме Итагуи, было совершено покушение, – ему пришло письмо с бомбой.

Мы в это время жили в апарт-отеле «Резиденция Такендама» в Боготе под усиленной охраной. Обеспокоенные, мы попытались выяснить, что случилось, но никто не мог нам ничего сказать. В теленовостях сообщили, что Роберто вскрыл бумажный конверт, присланный из прокуратуры, и последовал взрыв. Дядю увезли в клинику Лас-Вегаса с серьезными травмами глаз и живота.

На следующий день позвонили мои тетушки и сообщили, что в клинике не нашлось необходимого офтальмологического оборудования. И как будто этого было недостаточно, прошел слух, что вооруженный коммандо пытался прикончить дядю на больничной койке.

Тогда моя семья решила перевезти Роберто в центральный военный госпиталь в Боготе, который не только был лучше оборудован, но и обеспечивал адекватный уровень безопасности. Мать зафрахтовала медицинский борт за три тысячи долларов, и как только мы получили подтверждение, что Роберто поступил в больницу, мы решили навестить его вместе с дядей Фернандо, братом матери.