Мой одержимый - стр. 27
Огромная толпа празднично бурлила, разглядывая вкопанный в центре площади столб, обложенный дровами. Снизу слой из вязанок хвороста, на нём – горка хорошо просохших дров, тронутых синевой от долгого лежания на дворе без навеса. Йор постарался на совесть – тут и пятерых за раз можно спалить. Господин Абготт с мрачным лицом сидел на верхней ступени кирхи. Патер уже объяснил ему, что он обязан присутствовать, но было видно, что согласился он с трудом. Господин Бюрх тоже стоял в толпе, но один – похоже, госпожа Бюрх не было готова появляться на площади после всего произошедшего.
Солнце зашло за горы, озаряя небо розовым светом. Толпа начала роптать, выказывая нетерпение. Наконец, из кирхи показались чёрные плащи: сначала двое с факелами, затем ещё, наконец, вышел брат Фома, тянущий за собой на цепи Дору. Та, с наголо обритой головой, в грязной нижней рубахе, шла мелкими шажками. Похоже, она совсем не понимала, что происходит, озиралась по сторонам и корчила рожи.
Сквозь порванную рубаху были видны ожоги и кровоподтёки – монахи постарались, но я была уверена, что бедная Дора слишком обижена разумом, чтобы рассказать нечто связное и указать на кого-либо в качестве новой жертвы.
- Великой силой наделил Господь псов своих, чтобы справиться с приспешниками дьявола! – провозгласил брат Фома, потрясая распятием.
Он с такой силой приложил распятие к лицу Доры, что у неё из губы потекла кровь. Затем монах дёрнул цепь, и полоумная упала на колени с жалобным криком.
- Узрите же, какая участь ждёт всех, кто грешен колдовством! – заорал доминиканец так громко, что многие вздрогнули, а в толпе заплакал чей-то ребёнок.
Видимо, это было сигналом к началу экзекуции. Помощники бросились к Доре, заставили её подняться и поволокли на верхушку поленницы. Цепь захлестнули вокруг столба, прихватив Дору тремя петлями – за ноги, тело и горло. Поверх наложили несколько витков верёвки, сильно стянув.
Почувствовав несвободу в движениях, Дора скривилась и начала дёргаться. Украдкой я взглянула на Абготта: он отвёл взгляд и пристально смотрел в тёмный угол площади, не в силах наблюдать за происходящим.
Четверо помощников встали вокруг костра, каждый со своей стороны света, образуя правильный крест. Брат Фома умел устроить эффектное действо. Повинуясь взмаху его руки, факелы одновременно прикоснулись к основанию поленницы. Хворост занялся, с треском осветив площадь.
Дора засмеялась, её надтреснутый смех дико отозвался эхом от стен кирхи. Пламя быстро поднималось по дровам, жадно обгладывая поленья. Некоторое время был слышен только треск горящего дерева, затем снова послышался голос Доры: