Мой новогодний Форс-Мажор - стр. 33

— Слона бы съела.

— Надо принести тебе еды.

— Ты надолго?

— Нет. Скоро вернусь.

Выхожу из кабинета и раздраженно смотрю на палату Антона. Вот и пусть сидит там один и голодает. Мне вообще все равно. Разворачиваюсь и иду к лестнице.

— Готова? — Воронцов отлипает от телефона и важно смотрит на меня.

— Да, пойдем.

Спускаемся в столовую. Народу немного, все уже пообедали, а мы скорее уж опоздуны. У нас самообслуживание. Ставлю на поднос все, что мне нужно, и подхожу к кассе. Но сегодня у меня обед в двойном размере. На себя и сестру.

Подходит наша очередь. Кассир пробивает мои блюда.

— Иди садись, я оплачу. — Игорь довольно усмехается.

— Но я сама могу… — растерянно хлопаю ресницами, не зная, как поступить правильно.

— Не сомневаюсь, но мне будет приятно.

Ну раз очень хочет. Мне деньги не лишние.

— Хорошо.

Сажусь за столик, выставляю свои тарелки, а для сестры оставляю на подносе. Игорь присаживается напротив и придвигает к себе суп.

— Давай рассказывай, что за печаль, — между делом спрашивает он.

— Какая печаль? — хмурюсь я. Что-то не припомню, чтобы на что-то жаловалась

— Ну что я, не вижу. — Улыбка вновь растягивает его губы. — Колись, мы же друзья. — Воронцов игриво подмигивает и отправляет в рот очередную ложку супа.

Какой быстрый, а стелет-то как мягко.

— Ровно до того момента, как вы попытаетесь залезть мне под юбку? — усмехаюсь я и качаю головой. Оказывается, слава о нем бежит сильно впереди. Даже я уже успела услышать парочку печальных историй с Игорем в главной роли. И все похожи как одна. Финалом.

— Натрындели уже? — смеется он и качает головой. — Врут, завистники. Все хотят меня опорочить.

Вот кот — он и в Африке кот. Но такой обаятельный. Мало кто может устоять перед его чарами.

— Воронцов! — Звонкий женский голос эхом пролетает по столовой.

Все присутствующие, как по команде, поворачиваются на звук. Эмма Эдуардовна собственной персоной.

— Твою мать, принесла же нелегкая. — Игорь неприятно морщится, но все же откладывает ложку и натягивает обезоруживающую улыбку.

— Ну почему тебя никогда нет на рабочем месте? — отчитывает его, как пацана, и нисколько не стесняется, что все взгляды прикованы к ним.

— Эмма Эдуардовна, я обедаю, — юморит Игорь и придвигает свою тарелку к ней. — Чего и вам желаю. Женщина, когда голодная, — злая. А от злости морщины преждевременные появляются. Это я вам как женский доктор ответственно заявляю.

Эмма невозмутимо выслушивает его, но ни один мускул не дергается на ее лице. Дожидается, когда Воронцов выскажется, и чуть наклоняется к нему.

— Ты свое красноречие прибереги для медсестричек, — смотрит на меня и обнажает ровный ряд белоснежных зубов. — На меня не действует.