Мой нигерийский муж, или Богатая белая леди - стр. 23
Но с бокалом вина – в баре или в компании – сигарета была незаменимым атрибутом, помогала оторваться по полной, и тогда Ника их доставала из пачки, не считая. Впрочем, Тунде не отставал и периодически, не спрашивая, прикуривал сразу две сигареты – для себя и для Ники. Его пачка с местными низкопробными сигаретами лежала нетронутой на краю стола.
– Оставь это, попробуй мои, – соблазнила его Ника ещё в самом начале вечера, и он не посмел или не захотел отказаться.
Они приятно опьянели, их беседа текла на удивление легко. Нигериец и русская израильтянка, дети разных культур, рождённые в разных концах Земли, – как ни странно, понимали друг друга с полуслова. Им было интересно и легко вместе.
«А этот парень неглуп», – с удовольствием думала Ника, вернее, даже не думала, а так, подсознательно понимала, чувствовала, и это ощущение интеллектуального комфорта удивительно дополняло и обогащало физическое притяжение между ними.
При всей своей сексуальности и видимой лёгкости контакта с противоположным полом она имела довольно чёткие критерии оценки мужчин. Не удовлетворяющий её эстетическому и умственному уровню индивид, даже при прочих положительных качествах, вряд ли мог рассчитывать на нечто большее, чем одноразовый секс, да и то только при наличии сильного сексуального голода с её стороны и полного отсутствия прочих претендентов на данный момент.
Время бежало незаметно. Взглянув на стенные часы, Ника пришла в ужас:
– Боже мой, уже третий час ночи, а мне завтра вставать в шесть!
В их компании работали без выходных, и завтрашний день – воскресенье – исключения не составлял. Правда, в честь выходного дня работа заканчивалась в обед, но вставать всё равно приходилось рано.
Экспаты в Никиной фирме, как, впрочем, в большинстве иностранных фирм в Нигерии, работали на износ. Но зато и компенсация была соответствующей: щедрая зарплата, двухнедельный отпуск каждые два-три месяца, в зависимости от должности, ну и, конечно, поистине королевские, даже по «белым» понятиям, условия жизни.
Двухэтажный дом, бассейн и теннисные корты, машина с личным водителем, повар, прачка, уборщица, даже кофе-бой. Плюс престижная школа для ребёнка стоимостью тысяча долларов в месяц.
Но не только все вышеперечисленные блага притягивали как магнитом белых на работу в эту страну, – сильнее денег и удобств было сладкое ощущение «белого человека», почти полубога, смутное, трудно поддающееся объяснению – особенно для тех, кто не испробовал его на себе.
Старожилы-экспаты, давно живущие в Нигерии, называли его «Нигерийский вирус». И этот вирус – сильнее малярии, – раз поразив, оставался в крови навсегда, вызывая смутную тоску и непреодолимое желание вернуться сюда во что бы то ни стало.