Мой нежный враг - стр. 15
Я взяла вилку и грустно усмехнулась. Надо же, помнит, что я люблю. Даже не знаю, мило это или как? Я стала с аппетитом есть. Когда еще в таком дорогущем месте окажусь? А готовят тут вкусно. Матвеев сидел, наблюдая за мной.
Когда я разделалась с рыбой и сделала глоток воды, Георгий Олегович вздохнул, кладя локти на стол.
– Кать, – сказал серьезно, я сразу напряглась. – Я понимаю, что у нас вышла некрасивая история. И я виноват в этом не меньше, чем ты.
Ну вот, я опять в чем-то виновата. Ладно, я сейчас сыта, и мне не до споров.
– Но… Данила не может без тебя. Я думал, пройдет время, он успокоится. А с каждым месяцем становится только хуже.
– Вы к чему ведете? – все же спросила его, хотя уже догадывалась.
– Предлагаю заключить мировую.
Усмехнувшись, я откинулась на спинку стула, складывая на груди руки.
– Хотите, чтобы я к Даньке вернулась? – задала вопрос. Матвеев кивнул. Я отрицательно покачала головой.
Мужчина нахмурился.
– Кать, не надо упрямиться из принципа.
– Да нет никакого принципа, Георгий Олегович, – я принялась кромсать салфетку, откидывая на белоснежную скатерть маленькие кусочки. – Просто я не люблю вашего сына, и никогда не любила.
Матвеев сжал челюсть, мотнув головой. Наверное, в который раз обвел жирную галочку напротив определения «продажная шлюха». Только объясняться у меня не было никакого желания.
– Ты же была с ним почти год… – начал говорить, я кивнула, перебивая.
– Ага, и даже чуть с вами не переспала в этот же год. Забыли?
И невинно глазками захлопала. Вот как он меня не пришиб, не знаю. Выдержка у мужика железная.
– Короче, – отрезал он, – Данила просил меня о помощи. Поговорить с тобой, убедить вернуться к нему.
– Скажите, что у вас ничего не вышло.
– Я ему сказал, что ты к нему возвращаешься.
Тут я изумленно захлопала глазами. Все-таки сумел выбить из колеи, а.
– Смею вас огорчить, Георгий Олегович, но этого не будет. Даже если вы меня по миру пустите, я к вашему сыну не вернусь.
– Вернешься, – спокойно заявил он, я только зло вздохнула.
Упертый баран. В голове закрутилось много слов, но все какие-то неподобающие. Потому, громко отодвинув стул, я встала.
– Я отойду на пару минут.
Матвеев молча кивнул.
Я шла по коридору, ища туалет и бормоча сквозь зубы все те ругательства, что крутились на языке. Какое он имеет право распоряжаться чужими жизнями? Вот так захотел, разлучил, захотел, снова свел. Я что, марионетка на ниточках? Может, Даньке нравится прыгать через кольцо по приказу отца, но я вот точно не собираюсь.
В туалете похлопала по щекам ладонями, смоченными водой.