Мой невозможный жених - стр. 11
Мирра знает о камнях и видела кольцо на руке Лундан. Высока вероятность, что передала эту информацию гармам, как только её корабль оказался на достаточном расстоянии. Значит, в любой момент могут прийти отбирать. А вот мелодии пока не звучали – ни призыва, ни успокоения, ни первого единения… да никакие. И это позволяло предположить, что о них старая стерва умолчала. Сейчас, при последней встрече, я слишком отчётливо ощутил её возраст. И ещё сильнее осознал, каким молодым дураком был тогда.
Она пыталась воздействовать на привязку. И не уверен, что мне удалось бы сдержаться, не поползти к ней на брюхе, если бы шандарахнула в полную силу. Я ведь ещё помню, как расставание с ней казалось хуже смерти, как готов был на что угодно: вымаливать встречи, прощение за какие-то невразумительные обиды или противостоять Кругу кланов. Когда мысли отключаются и за глоток внимания, за прикосновение согласен буквально на всё. Да я ещё неплохо соображал тогда, ей приходилось убеждать, что мы действуем в интересах драгов. И наших с ней.
Метаморфы ничего не делают просто так. Вряд ли воздействие на меня было эмоциональным поступком, скорее тонким расчётом. Показать гармам, что лишь она имеет власть надо мной, что с ней нужно считаться.
Не получилось. А это означает…
Мысль озарила странной, неожиданно приятной волной. Мирра не знала, что Лундан сняла привязку!
А не заткнулся бы ты, придурок. Какого лысого дегрода тебя так тянет к лживой дряни?
Обдумать бы, что это может означать. Но кровь сама собой вскипала вперемешку с яростью при мыслях о занозе. Знал же, что нельзя верить, сам подставился, и всё равно… хёргова предательница.
Медленно поднялся. Тело ломило – похоже, дозу в меня всадили драконью. Но голова работала и конечности слушались. В небольшой каморке, предназначение которой угадал верно, я запустил руку под одежду, в потайной карман.
Прикосновение к камню обожгло, в нём ощущалась примесь чего-то нового, непонятного… или понятного, но нежеланного. Не должна кровь занозы ни на что влиять, наша связь с дар’морном нерушима. Но времени разбираться уже нет.
Настроившись, я запел про себя. Не так эффективно, как вслух, но давать врагам лишние сведения ни к чему. Дар’морн фыркнул недовольно, однако чуя опасность ерепениться не стал. Пришёл, принимая нашу с ним общую ношу.
Горячая энергия полилась через прикосновение вглубь, оплетая вены, растворяясь в крови, уносясь дальше к бестелесному ныне дар’морну. Через несколько мгновений пальцы ощутили холод золотой оправы.
Нажав на неё, я стёр все записи со встроенной камеры. Спрятал пустую оправу.