Мой неласковый муж - стр. 21

Нет, не то чтобы мне не понравилось, просто я не хотел делать это против ее воли и напоказ. И еще это было так похоже на то, когда меня накормил таблетками Хамит, а после пустил ублажать Маджиду. Конечно, против моей воли и всякого желания, но у меня не было выбора. У Еси его тоже не имелось.

Она боялась, но не сопротивлялась. Моя умная девочка всегда слушалась меня.

Данте остался доволен, но он тоже захотел Есю. Он тоже ее возжелал, я это видел, и единственное, что меня спасло тогда, – звонок перевозчика.

Но Есе и этого хватило. Я помню, как она испугалась. Когда Данте уехал, моя рабыня попыталась убежать, но упала у самых ворот, думая, что капсула с ядом в ее теле сейчас взорвётся.

Еся искренне верила в это дерьмо, верила так честно, и мне уже сложно было переубедить ее в обратном.

Я думал, в реанимации Еся будет звать мать, учителя, кого-то знакомого, но она звала меня. Кричала мое имя, но чаще всего я слышал слово “Монстр”. Моя девочка повторяла его даже тогда, когда ее накачали успокоительными, чтобы ее давление пришло в норму.

Еся оказалась самой слабой рабыней из возможных, и это была моя огромная ошибка. Данте в этом плане оказался абсолютно прав. Это он должен был выбрать девушку, которая вынесла бы все.

Еся бы не выдержала, я уверен, она бы завалила аукцион либо еще по пути к нему, либо в первые минуты. Она боялась всего и признавала только мои руки. Подчинялась, да, она была покорной и милой, но только для меня, и это так не работало.

Мы боялись, что у Еси случится инсульт. Она ходила по самому лезвию, и я вместе с ней – это было опасно.

Это означало бы верную смерть для нас обоих, потому что Данте уже рыл землю, чтобы найти меня, и я не имел права так просто все испортить.На третьи сутки ее практически не прекращающихся истерик я не выдержал. Еся все время просыпалась и плакала, она не смирилась, и зайти я не мог. Я боялся сорваться и просто сгрести ее в охапку.

Тогда мне пришлось пойти на этот шаг. Мы делали так иногда на службе. Это спасало жизни, и я тоже хотел, чтобы Еся жила. Мы затерли ей память, искусственно поставили блоки, никакой амнезии у нее не было.

Каких-то двадцать минут, и моя осенняя девочка больше не помнит Монстра. Его нет, он исчез, так же как и ее страхи, и я хотел этого. Хотел, чтобы Еся не плакала, чтобы не боялась, чтобы не просыпалась от истерик.

Я хотел, чтобы моя девочка прекратила вздрагивать от каждого шороха и спрашивать постоянно об аукционе.

И это сработало. Ее состояние пришло в норму, показатели нормализовались, риск инсульта миновал. Давление перестало колебаться, Еся начала приходить в себя и прекратила эти жуткие истерики.