Мой (не) навсегда - стр. 4
— Ты это... Не обижайся. Янка на самом деле не злая... — говорит парень, что пять минут назад отскочил от меня, как от чумы. — Сама понимать должна, тут даже я немного испугался. Вы правда сёстры?
Нехотя перевожу на него изучающий взгляд. Вроде и не подросток, но и не ровесник. Может, лет восемнадцать, если с небольшой натяжкой. Сложно оценить возраст парня под два метра высотой, не в меру худощавого из-за явно быстрого скачка роста, и чересчур смазливого. Таких, как правило, называют «сладкими мальчиками». С пухлыми ярко-розовыми губами, голубыми глазами с непростительно длинными ресницами и белыми, словно полностью лишенными пигмента, волосами, старательно уложенными назад. Крашеный, что ли?
— Если верить моей бабушке — сестры.
— У Яны нет бабушки. — Парень крайне недоверчиво сдвигает светлые брови.
— Теперь нет. Она умерла месяц назад из-за тяжёлой болезни. А ещё месяцем ранее, когда узнала, что лечение не помогает, связалась с нашим отцом и рассказала ему обо мне.
— И как же так вышло, что отец Янки о тебе ничего не знал?
Я вздыхаю. Рассказывать первому встречному парню не самую приятную историю моих родителей желания нет. Игнорирую вопрос и устало произношу:
— Слушай, я не местная. На юге первый раз в жизни, и кроме адреса коттеджа Полянских, ничего здесь больше не знаю. Виктор Васильевич… отец… обещал подъехать завтра к вечеру. А учитывая реакцию сестры на моё появление, ехать к ним у меня большого желания нет. И если ты поможешь найти недорогую ночлежку, чтобы мне не спать в машине, я смогу спокойно дождаться отца и прояснить сложившуюся ситуацию. Буду тебе безмерно благодарна.
— Да мы тут все не особо местные... — пожимает плечами парень и задумчиво чешет макушку. — Я в общаге для спортсменов живу, тебя туда вряд ли пустят. Можно, конечно, что-нибудь по объявлению поискать... Хотя, думаю, у меня найдётся вариант получше!
Вскоре я оказываюсь за рулём своей маленькой букашки, загруженной вещами до предела, а он устраивается по соседству, согнувшись в три погибели. С ростом как у него ездить в таких маленьких машинах крайне опасно. Если бы я смогла подвинуть сиденье назад, парню было бы гораздо комфортнее, но ровно за нашими креслами, во всю длину салона машины, покоился старательно утрамбованный Пашкой синтезатор.
Набираю адрес дома, что мне продиктовали, и трогаюсь с места.
— Да ты не налегке! — замечает он, окидывая взглядом барахло на задних сиденьях.
Подумать только! Я еду в неизвестном направлении со здоровым парнем, которого совершенно не знаю.
Ещё раз мысленно себя поругала: нужно было дать отцу время. Пожить летом в городе, привыкнуть к новому положению вещей, а уже потом знакомится с сестрой. Я же заявилась к новоиспеченным родственникам на юг страны, едва похоронив бабушку, и нажила себе проблем. Несмотря на то, что Виктор Васильевич возражать не стал. Даже смирился с моим желанием ехать на своей машине и заверил, что меня благополучно встретят и разместят в подготовленную к моему приезду комнату. Комнату подготовил, значит, а вот дочь — нет.