Мой (не) навсегда - стр. 31

Ярослав

Зубы сводит от бешенства! С силой сжимаю стакан с соком, словно это он виноват, что меня всего колотит. Бью кулаком по столу, огонь полыхает в груди. Стрелки часов давно перевалили за полночь, но я глаз сомкнуть не могу. Голова разрывается, в ушах звенит сладкий голос Полянской: «Ты, наверное, не понял. Я предлагаю тебе спеть не в ресторане перед отдыхающими, а на большой сцене!» Парни меня чуть не сожрали, когда эта «оперная дива» ушла, посеяв смуту. С одной стороны, я полностью с ними согласен: такой шанс выпадает раз в жизни и его упускать нельзя. Но с другой, я уже зарекался никогда не связываться с этой стервой.

В голове мелькают образы: Янка в длинной юбке с платочком на голове выходит из церкви, и Янка в платье, от которого добрая половина парней капает слюнями на пол! Почему она такая разная? Словно у этой красотки раздвоение личности. Как там это называется? Шизофрения?

Оба раза, что я заставал Янку врасплох, она была без своих гламурно-пафосных замашек. Её взгляд не сочился высокомерием, от которого окружающих мужиков так и тянуло падать ниц к её ногам. Она казалась чистой и открытой. Её мысли и переживания о смерти бабушки были такими настоящими и откровенными… И я повёлся, поверил. Зато вечером Яна Полянская явилась в «Гордон» в своём истинном обличье. Сногсшибательная королева, утопающая в мужском внимании. Быть может, она так играет на публику? А на самом деле под стервозной красоткой скрывается простая милая девчонка, способная на человечность?

Как бы там ни было, Янке удалось загнать меня в угол. Песня! Она потрясающая! Если её доработать и исполнить дуэтом, как предложила Полянская, успех гарантирован! Но, чёрт возьми! Я. Не. Хочу. С ней. Петь!

Только кого волнуют мои старые обиды? Было, не срослось. И хрен бы с ней! Нельзя подставлять весь коллектив из-за наших недомолвок.

Стакан летит в стену, и хрупкое стекло разлетается на части, расплескав останки напитка по стене. На обоях расползаются мокрые брызги, гипнотизируя моё внимание.

Сколько я уже так сижу? Пытаясь сломать себя, потому что для сплочённой работы мнение коллектива значит очень много. И мы всегда были такими. Были. Пока не появилась Полянская.

Гляжу на стол, по которому рассыпались мелкие осколки. Вот идиот, самому же теперь убирать!

Мне тошно от самого себя. Иду в ванную и умываю лицо холодной водой. Смотрю на своё отражение в зеркале: на меня пялится слабак, который завтра согласится с предложением Янки. Точнее, я уже согласился, отдав парням текст на отработку. Осталось признаться самому себе и озвучить решение Полянской. Я на сто процентов уверен, что именно этого она и добивалась. Так какого лешего мне медлить? Потревожим королевский зад в столь поздний час, не растает!