Мой (не)ласковый зверь - стр. 52
Михаил стиснул зубы и рывком вошел до упора.
Дал несколько секунд привыкнуть, а потом задвигался так, как хотел все это время – быстро и резко. Так, как они оба любили.
Так, как у них получалось после вынужденных воздержаний. Или когда приходилось бегать и прятаться, но даже в те моменты они могли найти время для друг друга.
Ника сама подмахивала бедрами и насаживалась на его член. Гладенькие складки втягивались на каждый толчок, а внутри уже чувствовалась пульсация. Девочка готова была кончить, и он вместе с ней.
Михаил запустил руку между широко разведенных ног и провел пальцами по чувствительному комочку клитора.
Ника крупно вздрогнула. Сжалась вокруг него, а в следующее мгновение слух обласкало протяжное «Берг».
В груди мучительно дрогнуло.
Михаил сделал еще несколько резких выпадов и кончил вслед за парой.
Накрыло так, что голова кругом пошла. Вокруг члена пульсировали тугие мышцы, а зверь довольно рычал, но все еще был голоден.
Михаил резко отстранился. Дал себе секунду полюбоваться на белесые капли, стекавшие по розовым складочкам, а потом потянулся и достал из специальной ниши смазку.
Быстро выдавил пару капель на пальцы и прикоснулся к тугому колечку заднего входа.
Ника беспокойно оглянулась. Они пробовали этот вид близости всего один раз… Перед самым походом в медблок.
- Расслабься, Ни-ка, - прохрипел, слегка надавливая пальцами.
Его пара не склонна к таким экспериментам. Но однажды все-таки согласилась. Это был знак доверия. Полной открытости… Сейчас Михаил хотел воскресить те же чувства.
Может, тогда Ника поймет? Или хотя бы начнет сомневаться.
***
Берг уснул. Или не Берг, а Берговски?
Я не знала. После сегодняшней ночи два образа вдруг сблизились и уже не получалось так просто отделять их друг от друга.
Между бедер слегка саднило - но это ерунда. Гораздо важнее, что сейчас, лежа под тяжелой рукой альфы, я чувствовала себя как никогда спокойно. Хотелось мурчать сытой кошкой и это после того, как Берг все-таки добрался до моей задницы.
Я прикрыла глаза, стараясь найти в себе хоть малейшие признаки неприятия случившегося.
Однажды, еще в Черном Секторе, мы с Бергом пробовали так… В ту ночь, после которой все рухнуло. Я решилась на то, что меня пугало… Сама захотела принадлежать Бергу так полно, как это возможно, и вот теперь испытывала сильнейшее дежавю.
Сердце мучительно дрогнуло, и обоняния коснулся фантомный запах сырости, плесени и холодного камня. Черный Сектор не мог похвастаться отоплением. Ночи были жутко промозглыми, но я никогда не болела – Берг грел меня, как большая уютная печка.