Мой муж – зомби - стр. 30
Приказав зомби лечь на кровать и не шевелиться, я накрыла его одеялом и ушла, заперев дверь на ключ – как будто он закрылся изнутри. Но в розовую ванную зайти больше не смогла. Избавившись ото всех улик, выбросив одежду Вадима в мусорный бак на улице, я залезла в ванную на втором этаже, гостевую. Тут не было джакузи, обстановка поскромнее: кремового оттенка плитка с лилиями да стандартный набор из ванны, унитаза и раковины с подвесным шкафчиком. Зато не приходилось вздрагивать от ощущения, будто пустой взгляд зомби всё ещё направлен на меня, а он примеряется для укуса.
Пена, чистота, любимое шампанское, разыгравшийся солнечный день за маленьким окном высоко на стене – всё идеально, если не считать того, как я успела пару раз смыть слёзы прямо в мыльную воду. Откинув голову на бортик, прикрыла покрасневшие глаза. От выпитого уже клонило в сон – явно из-за нервного перенапряжения и голода. Убрала бокал на круглый столик, приставленный к ванне сбоку, и не глядя пошарила пальцами в поисках коробки с клубникой в шоколаде: на большее аппетит так и не проснулся.
Но обожаемого, хоть и ужасно калорийного лакомства, призванного исправить этот дерьмовый день, не нашла.
– Вкуснятина, – раздался довольный бархатный голос над моей головой. – Спасибо щедрым лоа, хоть сахар мне можно лопать…
– Блин! – взвизгнула я, оглянувшись на Матвея, который как ни в чём ни бывало уплетал клубнику, за моей спиной усевшись прямо на унитаз поверх крышки. – Ты обалдел?! Выйди!
– Вот будешь верещать – точно заявится Нина Аркадьевна. И успокойся, не на твою жопку зашёл поглазеть: не забывай, я на ближайшие недели тот ещё импотент.
Горестно вздохнув, он вытянул из коробки на своих коленях ещё одну крупную ягоду и, не оторвав чашечки, сунул в рот целиком. Костяной браслет на его запястье неприятно стукнул о картон.
– Хандра и глюкоза – да здравствует ожирение, – буркнула я, сгребая руками побольше пены, чтобы прикрыть ею грудь. – Стучаться надо, извращенец. Между прочим, как раз импотенцию большинство маньяков и компенсировали через издевательство над жертвами.
– Ох, штарина Щикатило! – Матвей мечтательно поднял глаза к потолку. Говорил он немного невнятно, всё ещё продолжая жевать: – Как-то довелошь с ним перекинуться парой шлов. Милейший дядька, Барон ш ним периодически играет в картишки… ну, когда тому дают перерыв от адских пыток.
Я поёжилась: так и не получалось привыкнуть к проскакивающему у него сумасшествию. Он не выглядел таким, какими показывают пациентов психушек в американских фильмах, скорее… слишком буднично говорил о том, во что мне, к ужасу своему, приходилось верить.