Мой муж – Федор Достоевский. Жизнь в тени гения

Дом в том же виде существует и теперь. – Прим. А. Г. Достоевской.

Имеется в виду роман «Игрок».

Речь идет о пасынке Ф. М. Достоевского, сыне его первой жены М. Д. Исаевой – Павле Александровиче Исаеве.

Чтение приговора петрашевцам о смертной казни состоялось 22 декабря 1849 г. на Семеновском плацу в Петербурге. В момент произнесения команды к расстрелу первый ряд осужденных был привязан к столбу. Как писал в день казни Ф. М. Достоевский в письме к брату, он вместе с С. Ф. Дуровым и А. Н. Плещеевым находился во втором ряду. В первом ряду стояли М. В. Петрашевский, Н. А. Момбелли и Н. П. Григорьев.

Письмо от 22 декабря 1849 г., которое вернул Ф. М. Достоевскому сын М. М. Достоевского, Михаил Михайлович Достоевский младший.

После смерти М. Д. Исаевой и М. М. Достоевского Ф. М. Достоевский был действительно «совершенно одинок и окружен» кредиторами по журналам «Время» и «Эпоха».

Роман «Игрок» первоначально был назван «Рулетенбург». Впоследствии начало было переделано и сказано: «Наконец, я возвратился из моей двухнедельной отлучки. Наши уже три дня как были в Рулетенбурге». – Прим. А. Г. Достоевской.

Долги по журналу «Эпоха» (а не «Время») остались после прекращения журнала, издававшегося в 1864–1865 гг. вместо запрещенного (в апреле 1863 г.) журнала «Время». После смерти М. М. Достоевского (в июле 1864 г.) Ф. М. Достоевский принял на себя ведение «Эпохи». Как сообщает Достоевский в письме к А. Е. Врангелю от 31 марта 1865 г., за журналом было тридцать три тысячи долга.

А. Г. Достоевская имеет в виду издание Ф. Т. Стелловским произведений А. Ф. Писемского и В. В. Крестовского на весьма невыгодных для них условиях, а также покупку Стелловским всего за 25 рублей сочинений М. И. Глинки у его сестры Л. И. Шестаковой в 1861 г. В 1866 г. между Стелловским и Шестаковой начался долгий судебный процесс по вопросу о выполнении договора (отчеты о процессе печатались в газ. «Голос», 1867, № 136; «Петербургские ведомости», 1867, № 108, 136). По этому поводу Достоевский писал о Стелловском А. Н. Майкову 19 марта (1 апреля) 1871 г.: «Денег у него столько, что он купит всю русскую литературу, если захочет. У того ли человека не быть денег, который всего Глинку купил за 25 целковых»

Об А. Н. Майкове, А. П. Милюкове и И. Г. Долгомостьеве см. примечания 37, 39, 189 к стр. 112, 115, 280.

Об этом А. П. Милюков упоминает в своих воспоминаниях (Исторический вестник. 1881). – Прим. А. Г. Достоевской.

Арестованный 23 апреля 1849 г. по делу петрашевцев Достоевский был заключен в Петропавловскую крепость и пробыл там до 24 декабря 1849 г., а затем был отправлен в Сибирь.

Имеется в виду семья Веры Михайловны Ивановой, любимой сестры писателя. Достоевский писал к ней и ее мужу, А. П. Иванову 1/13 января 1868 г.: «А кто же милее и дороже мне (да и Анне Григорьевне, кроме своих) – как не вы и ваше семейство?».

Речь идет о Марии Дмитриевне Исаевой.

Как-то раз, придя заниматься, я заметила исчезновение одной из прелестных китайских ваз, подаренных Федору Михайловичу его сибирскими друзьями. Я спросила: «Неужели разбили вазу?» – «Нет, не разбили, – ответил Федор Михайлович, – а отнесли в заклад. Экстренно понадобились двадцать пять рублей, и пришлось вазу заложить». Дня через три та же участь постигла и другую вазу.

В другой раз, кончив стенографировать и проходя через столовую, я заметила на накрытом для обеда столе у прибора деревянную ложку и сказала, смеясь, провожавшему меня Федору Михайловичу: «А я знаю, что вы сегодня будете есть гречневую кашу». – «Из чего вы это заключаете?» – «Да глядя на ложку. Ведь, говорят, гречневую кашу всего вкуснее есть деревянной ложкой». – «Ну и ошиблись: понадобились деньги, я и послал заложить серебряные. Но за разрозненную дюжину дают гораздо меньше, чем за полную, пришлось отдать и мою». К своим денежным затруднениям Федор Михайлович всегда относился чрезвычайно добродушно. – Прим. А. Г. Достоевской.

История любви Достоевского к А. В. Корвин-Круковской рассказана в «Воспоминаниях детства» ее сестры С. В. Ковалевской.

Что у Федора Михайловича было серьезное намерение поехать на Восток, о том свидетельствует найденное в его бумагах рекомендательное письмо к А. С. Энгельгардту (представителю императорской российской миссии в Константинополе), данное ему Е. П. Ковалевским, тогдашним председателем Литературного фонда. Письмо помечено 3 июня 186<3>. – Прим. А. Г. Достоевской.

Роман «Игрок» во многом автобиографичен: в нем нашли отражение длительное увлечение Достоевского рулеткой во время заграничной поездки в 1862–1863 и 1865 гг. и его любовь к А. П. Сусловой.

Только к концу месяца Федор Михайлович запомнил мое имя, а то все забывал и меня о нем переспрашивал. – Прим. А. Г. Достоевской.

Костромская улица находится за Николаевским госпиталем, чрез ворота которого ближайший к ней путь. Вечером ворота эти запирались, и попасть в эту улицу можно было или со Слоновой улицы (ныне Суворовского проспекта), или с Малой Болотной. – Прим. А. Г. Достоевской.

С казахским просветителем, этнографом и путешественником Чоканом Чингисовичем Валихановым Достоевский познакомился в феврале 1854 г. в Омске, где Чокай Валиханов учился в кадетском корпусе. Знакомство Достоевского с Валихановым перешло в тесную дружбу. Известно письмо Достоевского к Валиханову от 14 декабря 1856 г.: «Я никогда и ни к кому, даже не исключая родного брата, не чувствовал такого влечения, как к Вам».

Софья Александровна Иванова (в замужестве Хмырова) – племянница Достоевского, дочь Веры Михайловны Достоевской (по мужу Ивановой). Достоевский относился к ней с исключительной любовью, ценил ее за светлый ум и чистоту сердца, в письмах к ней доверял ей свои творческие тайны и сообщал много фактов из личной жизни. Достоевский посвятил С. А. Ивановой роман «Идиот» и назвал в честь ее свою дочь.

Письмо А. В. Корвин-Круковской от первых чисел ноября 1866 г., в котором она делится с писателем своими личными переживаниями, сообщает планы литературных замыслов, признается в своих дружеских чувствах к Достоевскому (см. Литературно-художественный сборник «Красной панорамы», 1929, май, стр. 40–41).

У нас те же невзгоды (франц.).

Анна Григорьевна носила траур по отцу.

Высказываний самого Достоевского о драме А. К. Толстого «Смерть Иоанна Грозного» не сохранилось. Известно лишь, как пишет об этом Анна Григорьевна в конце своих мемуаров, что Достоевский собирался в начале февраля 1881 г. сыграть роль схимника в «Смерти Иоанна Грозного» в домашнем спектакле у С. А. Толстой. Дочь писателя вспоминает, что однажды «Достоевский стал нам читать стихотворения Пушкина и Алексея Толстого – двух поэтов, которых он больше всего любил».

Анна Григорьевна имеет в виду участие Достоевского в кружке петрашевцев, за что он был приговорен к смертной казни, замененной четырехлетней каторгой и пятилетней службой в Сибирском линейном батальоне.

В рукописи «Воспоминаний» этого эпизода нет.

Указание о том, что Ш.-В. Жаклар бежал в Германию из крепости вблизи немецкой границы, ошибочно. На самом деле, Ш.-В. Жаклар содержался в тюрьме Шантье в Версале, откуда бежал в Женеву 7 октября 1871 г.

22 марта 1887 г. Жаклар получил предписание министра внутренних дел в течение трех дней выехать из России. 2 апреля 1887 г. А. Г. Достоевская пишет письмо жене К. П. Победоносцева, Е. А. Победоносцевой, с просьбой продлить пребывание Жаклара в России недели на две-три. Ходатайство А. Г. Достоевской побудило К. П. Победоносцева сделать запрос о Жакларе и 4 апреля 1887 г. начальник Департамента полиции И. Дурново доложил Победоносцеву, что он «вчера уже сделал распоряжение об отсрочке выезда его (Жаклара) из Петербурга на 10 дней».

Письмо 17 мая 1867 г. – Прим. А. Г. Достоевской.

Сыновья М. М. Достоевского и Э. Ф. Достоевской: Михаил Михайлович младший и Федор Михайлович младший.

За публикацию романов «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» Достоевский получил от редакции «Русского вестника» по 150 руб. за лист; за роман «Подросток» от редакции «Отечественных записок» по 250 руб. и только за последний свой роман «Братья Карамазовы» от редакции «Русского вестника» по 300 руб.

Действительно, большинство критиков не поняло новаторскую форму произведений Достоевского. Например, рецензент журнала «Дело» хвалит писателя за гуманные чувства, вдохновлявшие его при создании «Братьев Карамазовых», но сам роман признается крайне неудовлетворительным в художественном отношении («Дело», 1881, № 2–4), а известный критик В. В. Чуйко пишет о «Братьях Карамазовых»: «Роман местами блестит страницами поразительного таланта, но весь, в целости, состоит из каких-то несообразностей и нелепостей <…>, а потом до крайности надоедает длиннотами и повторениями» («Новости», 1880, № 347).

Еще раньше, до встречи с Анной Григорьевной, Достоевский писал 17 июня 1866 г. А. В. Корвин-Круковской: «Я убежден, что ни единый из литераторов наших, бывших и живущих, не писали под такими условиями, под которыми я постоянно пишу, Тургенев умер бы от одной мысли. – Но если б вы знали, до какой степени тяжело портить мысль, которая в вас рождалась, приводила вас в энтузиазм, про которую вы сами знаете, что она хороша – и быть принужденным портить и сознательно!»

Письма от 29 декабря 1866 г. и от 2 января 1867 г.

«Я к заутрене иду, а у него в кабинете огонь светится, – значит, трудится», – говаривал он. – Прим. А. Г. Достоевской.)

С его внешности, по моему мнению, Федором Михайловичем нарисован купец Самсонов, покровитель Грушеньки в «Братьях Карамазовых». – Прим. А. Г. Достоевской.

Дружественные отношения Достоевского с А. П. Милюковым, педагогом и писателем, завязались еще в 40-е годы; не прервались они и после возвращения Достоевского из ссылки.

Неточно. Как указывает дальше сама Анна Григорьевна, пасынок Достоевского, П. А. Исаев, был лишь на несколько месяцев моложе ее.

Переводчик и журналист Иван Григорьевич Долгомостьев являлся постоянным сотрудником журналов Достоевского «Время» и «Эпоха», одним из самых страстных фанатичных сторонников «почвеннического» направления.

Павел Александрович был на несколько месяцев меня моложе. – Прим. А. Г. Достоевской.

Приведу характеризующий Павла Александровича случай. Когда мы вернулись из-за границы, Павел Александрович стал просить Федора Михайловича устроить его на службу в Волжско-Камский банк. Федор Михайлович просил об этом Евг. Ив. Ламанского, и Павел Александрович получил место сначала в Петербурге, а потом в Москве. Здесь он многим в банке наговорил о том, что его «отец» Достоевский дружен с Ламанским и что вообще у него большие связи. Как-то Ламанскому, проездом через Москву, случилось посетить Волжско-Камский банк. Как управляющий Государственным банком Е. И. Ламанский представлял собою большую финансовую силу, и его торжественно встретили в банке. Узнав о его приезде, Павел Александрович отправился в залу, где собрались директора, подошел к Ламанскому, протянул ему руку и произнес: «Здравствуйте, Евгений Иванович, как поживаете? Вы меня, кажется, не узнали? Я – сын Достоевского. Вы меня видали у папа». – «Извините, я вас не узнал, вы очень изменились», – ответил Ламанский. «Дело к старости идет, – рассмеялся Павел Александрович, – да и вы, батенька, изменились порядочно!» – и при этом самым любезным образом похлопал Ламанского по плечу. Ламанский покоробился, но, как вежливый человек, спросил, как здоровье Федора Михайловича. «Ничего, скрипит себе старикашка!» – ответил Павел Александрович. Тут уж Ламанский не выдержал и отвернулся. Можно себе представить, как этот бесцеремонный поступок Павла Александровича повлиял на мнение его начальства. – Прим. А. Г. Достоевской.

П. А. Исаев родился в 1846 г.

В июле 1842 г. и летом 1846 г. Ф. М. Достоевский ездил в Ревель к М. М. Достоевскому.

Эта Федосья была страшно запуганная женщина. Она была вдовой писаря, допившегося до белой горячки и без жалости ее колотившего. После его смерти она осталась с тремя детьми в страшной нищете. Кто-то из родных рассказал об этом Федору Михайловичу, и тот взял ее в прислуги со всеми ее детьми: старшему было одиннадцать лет, девочке – семь, а младшему – пять. Федосья со слезами на глазах рассказывала мне, еще невесте, какой добрый Федор Михайлович. Он, по ее словам, сидя ночью за работой и заслышав, что кто-нибудь из детей кашляет или плачет, придет, закроет ребенка одеялом, успокоит его, а если это ему не удастся, то ее разбудит. Эти заботы о ее детях и я видела, когда мы поженились. Так как Федосье несколько раз случалось видеть припадки Федора Михайловича, то она страшно боялась и припадков, и его самого. Впрочем, она всех боялась: и Павла Александровича, на нее кричавшего, и, кажется, даже меня, которую никто не боялся. У Федосьи, когда она выходила на улицу, всегда был зеленый драдедамовый платок, тот самый, который упоминается в романе «Преступление и наказание» как общий платок семьи Мармеладовых. – Прим. А. Г. Достоевской.

Маленькие игры (франц.).