Мой любимый глюк - стр. 12

Старшая медсестра развела руками, и только кивнула головой.

Мужик же, похоже, опять впал в то самое состояние, которое можно назвать комой. Однако не так давно мы уже были свидетелями, чем эта так называемая кома у него сменилась.

– Помогите, помогите мне выбраться, – прошептала я, упорно пытаясь выползти из его объятий.

– Вот черт, как схватил!

– Да ты дура, Зоя! – тут же подумала я. – Лежишь рядом с таким мужчиной, что божежтымой, а единственное твое желание – вырваться из его объятий. Нет чтобы наслаждаться до последнего.

Я стала вертеться и так, и эдак. Но все было бесполезно. Я беспомощно посмотрела на Антонину Ивановну, и чуть не заплакала.

Еще бы.

Войди кто, и лицезрей этакую картину, так меня быстренько без выходного пособия отправят. И на мамины заслуги не посмотрят, и на мои выдающиеся профессиональные. Завистников-то хватало. Та же Танька.

Антонина Ивановна, быстро сообразив, в чем дело, птичкой кинулась к двери, и закрыла ее на ключ.

Я облегченно вздохнула.

Расслабилась, и как-то вот незаметно для себя прямо вытекла из таких желанных, в другое-то время, объятий.

– Ффу-у…, – выдохнула я. Рядом со мной выдохнула и старшая медсестра, надев колпак, который сиротливо валялся на полу.

Мужчина же, мой двухнедельный глюк, причмокнул губами, еще сильнее сжал объятья, даже не заметив, что теперь обнимает себя. Что-то опять пробормотал и повернулся на бок, подставив нам для лицезрения шикарную задницу.

– Зоя, да накрой ты его уже скорей, – хихикнула, и опять покраснела Антонина Ивановна. – Надо же, какого красавчика скорая привезла.

И верно.

Такого редко когда встретишь. По крайней мере, в нашем Призерске таковых не водилось. Высокий, выше меня ростом. Весь тонкий, звонкий, но чувствовалась в нем прямо какая-то нездешняя сила и мощь.

Казалось, он весь состоял из мышц и вкуснейших кубиков на животе, которые начинались прямо под грудью.

А волосы?

Цвета только что выпавшего снега, длинные, блестящие и густые. Они спадали копной на накачанные плечи и скрывали лицо целиком.

– Скорая? – спросила я. – Откуда привезли? И что с ним такое?

Антонина Ивановна ответила:

– А за старыми гаражами лежал. Собачник один вызвал. Пошел своего пса по утру выводить, да и нашел. Лежал, говорит, глаза открыты и не дышал. Думали, помер. Труп.

Но на всякий случай в скорую позвонил. Ну, и в полицию. Ну, а скорая, сама знаешь - сразу к нам.

Я знала, конечно. А куда еще? Городок у нас небольшой, больница одна.

– Привезли. Не дышит. Мы ему стимуляцию сердечную. Три раза Олежек делал. На третий раз вроде задышал, но тоже так, слабо и неуверенно, – рассказывала Антонина Ивановна.