Мой любимый генеральный - стр. 27
Решаю про себя – это дань добру, которое я получила раньше. Приступаю к делам.
Следующие три часа я бегаю по квартире, выполняя поручения свекрови. Потом вооружаюсь выданной ею картой, иду в аптеку.
Беру по списку все, что ей нужно. Скрупулезно проверяю покупки и возвращаюсь к подъезду.
Только хочу позвонить в домофон, как из подъезда выходит соседка, впускает меня.
Поднимаюсь на нужный этаж. Уже собираюсь позвонить в дверь, как подмечаю, что та немного приоткрыта.
Она не заперла за мной, Балда Ивановна! У меня не свекровь, а ходячая безалаберность. Не то чтобы в ее квартире было что красть, но все же это небезопасно.
Захожу в прихожую, собираюсь позвать хозяйку и вдруг слышу ее разговор:
– Приезжай, она тут. Нет, не уедет, мы с ней сейчас чай пить будем, она пирог испекла, как раз подошел.
Когда до меня доходит смысл сказанного, сердце екает. Она с Димкой беседу ведет, стопроцентно. Я ушла за порог, а она ну ему сразу звонить!
Очень скоро убеждаюсь в своей догадке, потому что свекровь продолжает:
– Сын, ты серьезно спрашиваешь, почему я тебе раньше не позвонила? Да потому что, если бы ты забрал ее раньше, кто бы мне борщ приготовил? А убираться мне самой, что ли, с моим сердцем? Ты совсем того…
Слушаю это и столбенею.
Свекровь молчит, напряженно сопит, потом продолжает возмущаться:
– В кои-то веки тебе попалась нормальная девка! Рукастая, добрая, послушная. Ты что, не можешь, как все нормальные мужики, изменять ей так, чтобы она не знала? Совесть твоя где, идиот? Ты о матери хоть раз подумай, кто мне теперь помогать станет? Свиристелки твои, которые только и умеют, что тебя ублажать? Короче, давай приезжай, забирай ее и как хочешь мирись, но чтобы надежно, понял меня? Нельзя такую девку упускать.
По ходу дела, Тамара Игоревна в курсе всего, что происходит между мной и ее сыном, а передо мной разыграла спектакль.
Действительно, как же можно меня упустить? Я ж борщи могу варить и прибираться. Только этим, похоже, и ценна им обоим.
Видимо, Дима все понял, потому что больше в квартире не раздается ни звука. Тамара Игоревна явно положила трубку.
Я даже не разуваюсь.
Как есть, в сапогах с налипшим на каблуки снегом, подхожу к дверному проему, который ведет в гостиную. И плевать, что еще недавно я лично мыла тут пол.
Кладу на тумбочку пакет с лекарствами, карту и говорю Тамаре Игоревне:
– Я к вам больше не приду, извините.
Свекровь замирает с телефоном в руке, пищит на выдохе:
– Алиночка, ты не так все поняла…
Не слушаю, разворачиваюсь и ухожу.
Я им кто? Бесплатная рабочая сила? Человека вообще во мне не видят, что ли?