Мой любимый домовой - стр. 40
плескалась прозрачная жидкость: в кастрюлях, сковородках, бокалах. Пожалуй, он сам виноват, потому что не уточнил, что следует наливать только в вёдра, и малявка с перепугу взялась наполнять всё, что, по её мнению, подходило для этих целей.
– Какой странный кот… – пробормотала Даша и погладила создание и проворковала: – Бедненький! Проголодался, наверное?
Горд шумно поперхнулся воздухом: где она тут кота увидела?! Крыс, значит, боится, а со злобышем воркует?! Удивительная…
Но девушка на его скептично выгнутую бровь и мускулом не дрогнула: это он ещё китайскую хохлатую собаку не видел! А это? Глаза большие, ушки, носик, пушистая шкурка – ну, явно кот!
Существо, быстро смекнув, что Чёрный Всадник не спешит его развоплощать и медлит благодаря странной человеческой женщине, состроил самую жалобную из возможных мордашку и плаксиво выдал:
– Миу…
– О-о! Милашка! – растаяла Даша. – Горд, ты посмотри, какой он славный! Митя, что скажешь? Оставим несчастного котика себе?
Мальчик, до этого с удивлением взиравший на Горда и поражённый, что мать его нисколько не боится, посмотрел на создание. Оно протянуло к мальчику лапки-ручки и вновь повторило протяжное, жалобное мяуканье. Мите стало жалко малыша, от которого он не чувствовал опасности, и он кивнул Даше, хотя тоже понимал, что это не котик. Но раз маме так спокойнее, то пусть.
Даша взяла злобыша из рук Горда и передала его мальчику:
– Как назовёшь?
Митя секунду-другую поразмыслил и уверенно выдал:
– Бува.
Злобыш благодарно заурчал, прижавшиськ молодому тёмному магу и признав в нём хозяина. Шкурка на его спинке заискрилась, и он весь словно налился цветом, приняв устойчивую форму. Даша пожала плечами: Бува так Бува. В конце концов, пока неясно, мальчик это или девочка. Но имя подойдёт и ему, и ей.
Горд закатил глаза к потолку и демонстративно поцокал языком, показав Даше, что это весьма плохая затея. Но девушка проигнорировала его, отправила мальчика играть с новым другом во двор и удручённо оглядела сотворённый Бувой хаос: крупы и специи лежали в одной куче, а вместо них в горшочках плескалась вода. Сейчас она почти готова была признать, что малыш – точно не кот. Но, не желая видеть на лице Горда насмешку, из вредности мысленно продолжала убеждать и саму себя: кошак, обычный кошак, ничего странного для магического мира. Наверное.
– Нашим запасам конец, – уныло сокрушалась, когда поняла, что рассортировать кучу малу не представляется возможным.
– Кстати, забыл тебе отдать, – пробормотал Горд и выложил на стол звякнувший мешочек: именно из-за него Горд возвращался к месту расправы над Дьюком сегодня ночью, рассудив, что Даше монеты пригодятся. Трупа Дьюка, как и его коня, там не было: наверняка постарались лесные звери или твари Пустоши. Зато вещички наёмника их не заинтересовали, и Горду удалось отыскать какую-никакую, но всё же ценность – монеты мерзавца.