Мой любимый домовой - стр. 20
– Какая мерзость! Закройте, пока всё здесь не провоняло! Не хочу, чтобы кровь моих невест отдавала подобной падалью. Пусть лучше будет сладкой, как ваши булочки…
– Вы правы, господин, – наигранно хихикнула пекарша, и в её тоне проскользнуло облегчение.
Крышка громыхнула и накрыла ящик. Дарина, наконец, смогла выдохнуть. Где-то на самом краю сознания она почти пожалела, что этот великолепный мужчина не раскусил её затею. И лишь осознание того, что, как бы ни был красив хищник, природы его это не меняет, заставляло её лежать смирно и не шевелиться, пока пекарь с возницей грузили ящик в повозку.
Дорога до лесничества была долгой. К счастью, когда опасность встречи с вампирами миновала, старик-возница сделал привал, высвободив девушку из заточения и позволив смыть смрад в ручье. Он оказался вполне неплохим дядечкой, чем-то напоминающим Дарине отца.
Девушка заплатила ему ещё пару монет, чтобы он довёз её прямо до развилки с просёлочной дорогой, ведущей к её родовому гнезду, и пешком прошлась, ностальгируя о детстве, припоминая, как они с отцом-лесником облазили всё в окрестностях и знали каждый кустик.
Мачеха встретила Дарину без радушия. Узнав о смерти лекаря, передёрнула плечами: мне, мол, какое дело? Тридцать пять ей исполнилось в прошлом году, и под закон она больше не подпадала. Сразу выгнать падчерицу из дома ей не позволили продемонстрированные той драгоценности.
Пронырливая тётка тут же сменила тон на елейный и выпросила у «доченьки» колье с большими камнями. Ей казалось, что такая вещица может стоить дорого, хотя Дарина помнила, что за него Юркерт отдал монет меньше, чем за выглядевшие простовато серёжки.
На следующий день, утром, стало понятно, что Дарина беременна. Сама девушка готова была списать на простое недомогание от нервов, но мачеха, ощупав ставший жёстким низ живота, стояла на своём: у Дарины будет ребёнок.
И это в корне меняло дело.
Юркерт, хоть и был простого происхождения, однако за годы лекарствования дослужился до младшего дворянского чина, который давали состоятельным горожанам, чиновникам и купцам. Что ещё было хорошо, что этот чин переходил по наследству. А значит, если у Дарины будет сын, то он по рождению становился аристократом.
И тогда на его мать, одинокую вдову, не распространялся закон о блуде, сын как бы становился её опекуном до достижения совершеннолетнего возраста: а урождённые аристократки по умолчанию не могли быть блудницами, имей хоть сотню любовников. А если кто-то имел наглость сомневаться, вполне мог быть вызван на дуэль чести: дамы в подобном действе не участвовали сами, они просто нанимали головорезов, и наглеца убивали в ближайшей подворотне.