«Мой лучший друг товарищ Сталин» - стр. 40
Как сообщил Корсиканец, Гитлер впал в неистовство. Если Риббентроп приедет двадцать седьмого, срок нападения на Польшу пройдет!
Гитлер сделал то, к чему принудил его Коба. Он пошел на унижение – сам обратился к Сталину. Попросил посла вручить его телеграмму незамедлительно. И опять в кабинете Коба непередаваемо насмешливо прочел униженный текст Гитлера.
Гитлер соглашался со всеми пунктами плана о ненападении. Он буквально молил: «Напряженность в отношениях с Польшей стала невыносимой. Я прошу вас принять моего министра не позднее 23 августа!»
Коба составил в ответ холодное краткое послание: «Советское правительство поручило мне… – (скромный порученец Коба!) – сообщить Вам, что оно согласно на прибытие министра Риббентропа 21 августа. Сталин».
На следующий день счастливый Гитлер собрал своих генералов. И сообщил, что сможет начать вторжение в Польшу!
После чего выдал обычную бесконечную речь. Спортсмен прислал ее переложение. «Все зависит от меня, от моего существования, от моих талантов политика. Вряд ли когда-нибудь появится человек, обладающий болышей властью, чем я. Факт моего существования необычайно важен. Но меня в любой момент может убить преступник или сумасшедший… Поэтому я должен торопиться осуществить свое предназначение. И потому решение о войне мне принять очень легко. Нам нечего терять; мы можем только выиграть. Наше экономическое положение таково, что мы сумеем продержаться без этой войны всего несколько лет. Геринг это подтвердит. У нас нет выбора, мы должны действовать».
Тогда же Коба взял меня с собой на Ближнюю. Была теплая августовская ночь.
Мы сидели на веранде. Ее только что пристроили к дому, пахло деревом.
– Риббентроп в Кремле! – сказал Коба. – Такое даже Жюль Верн не придумал бы, а вот товарищ Сталин знал, что так будет.
Я молчал.
– Ну, скажи, не бойся. Я понимаю, мы были чистенькими столько лет. Давай говори за своих мудаков!
Я сказал:
– Мы были поборниками мира, были главной силой, противостоявшей чудовищному, нечеловеческому фашизму.
– Так, дорогой. Но товарища Сталина за все эти заслуги поставили к стенке – в безвыходное положение. Это они покорно разрешили Гитлеру создать армию, захватить Австрию, потом Чехословакию, даже не ставя нас в известность, будто нас нет! Потом водили за нос, делали вид, что ведут военные переговоры… Разве англичане не могли включить в свой договор с поляками непременное условие – пропуск нашей армии? Но они не хотели… Если бы хотели, то принудили бы Польшу, как принудили Чехословакию. Мы чисты перед миром. Ты скажешь своим шпионам: «Они заключали Мюнхен, чтобы «благородно», за счет чехов, получить мирную отсрочку, теперь наша очередь за счет поляков благородно получать свою отсрочку от войны!»