Мой личный враг - стр. 64
Его пальцы мягко очерчивают мою скулу. Я послушно киваю головой и бессознательно прижимаюсь щекой к его ладони, чувствуя, что напряжение, сковавшее все мои мускулы, понемногу спадает.
- Пойдем, - Даниил встает с дивана, берет мой бокал, стоящий на столике, и одним махом допивает все содержимое. Только после этого протягивает мне руку.
- Куда? - спрашиваю тихо.
- Спать.
Мое сердце вновь замирает. Словно почувствовав это, он усмехается.
- Просто спать. Ты видела, который час? - он кивает на настенные часы, показывающие начало четвертого.
Комната расположена на втором этаже. Даня пропускает меня внутрь, зажигает настольную лампу и стягивает с себя футболку.
- На какой стороне будешь спать? - спрашивает он.
- Мне все равно, - отвечаю я. - А, в общем, у окна.
Я забираюсь под одеяло и наблюдаю за Даней, который ставит на зарядку телефон и включает будильник. А потом ложится на свою сторону.
- Спокойной ночи, - говорит он.
- И тебе, - отзываюсь я.
Проходит пара минут. Ни один из нас не смыкает глаз. Мы лежим на разных сторонах кровати и смотрим друг на друга. Нас разделяет каких-то пятьдесят сантиметров, и я вдруг представляю, что он сейчас заснет, а это расстояние так и останется между нами. Мне становится страшно.
- Мне твоя сторона больше нравится, - скороговоркой произносит Даня. - Можно я буду спать на ней?
- Я могу уступить ее тебе, - шепчу я.
- Не хочу, чтобы ты уходила.
- Да.
Он выдыхает. И в следующую секунду оказывается рядом, обнимая меня.
- Раз мы оба не можем спать, давай разговаривать, - говорит он мне, целуя в лоб.
- Можно говорить будешь ты? - спрашиваю я, тая от удовольствия в кольце его рук.
- Хорошо, - даже в темноте я вижу его улыбку. - Спрашивай.
Я бы хотела спросить его обо всех тех девушках, с которыми его видели, о том, любил ли он когда-нибудь, о том, что он чувствует ко мне, но понимаю, что в нашем случае все эти вопросы неуместны. Я не имею на них никакого права.
- Расскажи мне про сноуборд, - прошу я.
- Сноуборд? - он явно удивлен.
- Ну да, я видела медали и кубки на камине, - поясняю я. - Ты занимался им профессионально?
Он начинает говорить, а я в полумраке комнаты просто смотрю на его лицо. Я вижу, как загораются его глаза, когда он рассказывает о своих первых лыжах и склонах, о первом борде и первом соревновании. Выражение его глаз, бровей. Есть в них какая-то надежда, ожидание, удивление, детский восторг...
Я смотрю на его лицо и впитываю его в себя. Каждую черточку, каждую линию. Чтобы в особенно тяжелые дни извлечь его образ из глубин памяти, и вновь сбежать с ним из реальности. В сказку. В игру. На вершину мира, в конце концов.