Мой ласковый зверь - стр. 27
– Не смейте трогать!
– Что боязно, блондинка? А в баре с нами гоготала! – разбрасывался угрозами подонок, державший меня за волосы.
– Импотенты! Вас потом кастрируют!
– Сомневаюсь, что кто-то заступится за белокурую дуру. Она ведь настолько легкомысленная, – смеялся в лицо, между тем незнакомец, начал расстегивать ширинку. Оборзевшие подонки.
– Эй, шустрый, в очередь вставай! Вдруг целка?
– Тебе жалко? – обратился пришедший наглец к шпане.
– Слушай, напрягаешь своими выходками! Это наша киса!
– Серьёзно, мразь? Может растил её и сопли вытирал? – снял Богдан капюшон и показал нож. От чего на нервной почве у меня полились слезы.
– Парни! Он больной! Уходим!
– Рано, озабоченные скоты. Вы девушку обидели. А теперь за каждую её слезу ответите, – прислонил кинжал к главному.
– Девушка твоя? Мы же шутили.
– Я за свою малышку каждого из вас заставлю жевать землю. Насильники вонючие, а теперь ползи на коленях и ноги целуй! – заставил унизиться. – Всех касается, потные уродцы!
Тогда они реально сдрейфили и начали умолять.
– Прости, пацан, только не обращайся в полицию!
– Убедительнее, тварь. Она вся дрожит от страха! Соображаешь кого тронуть желал? Думал если пьяная, глупенькая можно тискать? Она не шалава, накаченная наркотиками, а благородная девушка из порядочной семьи! – избил его Богдан, остальная свора разбежалась. А я в истерике скатилась по стене. Какую глупость едва не совершила, мне стыдно в глаза поглядеть. После Богдан смягчился и обнял меня.
– Прости.
– Тише, детка! Шеи им сверну, если потребуется. Не позволю обижать! – целовал мои заплаканные щеки, тогда заикавшись призналась.
– Умоляю, не отказывайся. Там в кладовке позволила весь разврат, потому что… – заикалась от волнения.
– Не реви! Сам хорош, наклюкался как скотина.
– Всё не так, Богдан. Я люблю тебя…
– Что?
ГЛАВА 14
Инна
На нервной почве реально затошнило. Ужасная рвота, от которой скрутило весь живот.
– Сколько выпила, разгульная девчонка?
– Много. Как же стыдно, не гляди, – склонилась над мусорным баком, раньше не испытывала подобное унижение. Блевала так долго, но ворчун не бросил, лишь взял на руки.
– Дуреха малолетняя! Слабый желудок! Зачем себя мучаешь?
– Заглушала душевную боль. Гадко когда мы ссоримся, – рассматривала его с обожанием.
– Извини, детка, наговорил гадостей. Вселился бес, всё не привыкну, что выросла! – поцеловал в лоб, проявляя свою нежность.
– Не брезгуешь? Наверное плохо пахну! – вся покраснела.
– Болтаешь ерунду! Готов вечно целовать свою кроху. Чтобы больше не шаталась со всякими отморозками, – выгнал авто и разместил меня на переднем сидении. А после заботливо укрыл пледом, уже наступало утро. Мило встречать с ним рассвет. Вдыхаю аромат его парфюма, ощущая себя счастливой.