Мой кровный враг - стр. 36

Да, кровью эта земля полита изрядно: ни поколения без войны. И слезами тоже. Я вытерла глаза рукавом. Хватит. Сейчас, вон, морковку и лук почищу, суп сварим, потом ночь придет, а утро – оно, говорят, вечера мудренее.

Проснувшись среди ночи, я не сразу поняла, где оказалась. Жесткое ложе, темнота, только лунные блики прорываются сквозь щели в ставнях – окон в этой избе и вовсе не было. На лавке по другую сторону двери сопел Алан, из темноты доносилось всхрапывание хозяйки.

Я поерзала, пытаясь приноровиться. Хоть и говорят, что жесткое ложе полезней для спины, чем самая лучшая перина – устроиться удобно никак не получалось. Наверное, просто устала, последние несколько – я так и не узнала, сколько дней провела в камере – дней у меня никак не получалось нормально поспать. Так, чтобы к утру ничего не затекало, не сводило от неудобной позы.

А Мортейн, между прочим, спит в моем замке! В замке, который хранил двадцать поколений моих предков! Спит в удобной постели, и хорошо если не в родительской спальне. Не удивлюсь, если он ее и занял: чтобы доказать себе и другим, кто теперь там настоящий хозяин.

Дремота слетела разом. Я села, обхватив руками колени, ткнулась в них лбом. Мысли, которые старательно гнала весь день, вернулись роем кусачей мошки. И самая назойливая, на которую я никак не могла найти ответа – что же делать дальше?

Много ли вариантов мне оставалось? Алан сказал, что корона искала алхимиков – тех, кого потом можно было бы разослать по стране помогать ее восстанавливать. По его словам, в университете открыли факультет для таких, кто готов учиться – за счет короны, чтобы потом отработать несколько лет – и предлагал замолвить за меня словечко, дескать, там деканом один из его многочисленных приятелей, приобретенных во время войны. Кроме оплаты обучения, обещают кров и кормежку, а на остальное можно и заработать.

Может, так и стоило поступить. За место на корабле, идущем до столицы, пришлось бы заплатить почти все, что у меня было. И плыть придется две недели против недели посуху – зато никаких чумных. Допустим, до столицы я доберусь. И выучиться смогу – считай, учиться и не придется. Только что потом? Сам-то Алан не больно рвался на службу к кому бы то ни было. И я не рвалась.

Можно было прилипнуть к самому Алану, напроситься в ученицы, нахвататься достаточно, чтобы потом странствовать так же. Он ведь наверняка в свои семнадцать, когда ушел из дома, университет не закончил. Просто талантлив оказался сверх меры. А еще умел наблюдать и делать выводы. Только в себе я никаких особых талантов не чувствовала. И расплачиваться за учебу мне нечем. Да и не факт, что Алан вообще согласится меня учить.