Мой командир (сборник) - стр. 6
Впервые в жизни он прикасался к влажной и склизкой коже трупа. Несмотря на жару, его бил озноб. В нос ударил запах, никогда до этого не слышанный, – запах, от которого сердце сдавливало, словно тисками, а рот наполняла горькая желчь. Стоило ему потянуть к себе первый труп, как от него отделились несколько крупных крыс и уплыли в тростники. С тех самых пор его начали мучить кошмары о крысах. Отвратительные грызуны жадно поедали человеческую плоть и с каждым днём всё сильнее жирели. Откормленные, раздобревшие крысы, покрытые мокрой серой шерстью, с острыми вечно что-то вынюхивающими мордами…
Свист лейтенанта привёл его в чувство. Как долго он здесь простоял? Подхватив ранец с радиостанцией, он спрыгнул с валуна в снег. И надо было даже тут, по пути в горы, думать о трупах! Лейтенант глядел на него и посмеивался, потом с силой затопал ногами, как будто бежит, – и вдруг действительно бросился к нему. Его смех становился всё громче, он выставил вперёд руки, как бы зовя его, – так подзывают ребенка, который учится ходить.
Он почувствовал, как от стыда у него начинают гореть уши. Лейтенант был ещё слишком далеко и не мог видеть, как он краснеет. Он махнул лейтенанту, чтобы тот шёл первым, а сам поплёлся следом. Шёл согнувшись, чтобы перенести центр тяжести вперёд. Как же он боялся сорваться вниз. Страх был неестественно силён: лейтенант, на вид неженка, взбирался по загривку горы легко и проворно, а когда останавливался перевести дыхание, то даже принимался насвистывать.
В горах прокатилось тяжёлое глухое эхо далёкого орудийного выстрела. Оставалось пройти ещё половину пути. Чем ближе они подбирались к вершине, тем больше было снега и меньше следов. Опираясь на автомат, он медленно и осторожно карабкался в гору. Всё его тело накалилось, а кровь как будто пыталась разорвать сосуды и выплеснуться наружу. Хотелось поскорее добраться до блиндажа и передохнуть. Казалось, что там, на неприступной с виду вершине, он будет в полной безопасности. Вот только лейтенант вызывал у него опасения. Непонятно было, что он за человек. До сих пор он вёл себя как безобидный простачок, но в то, чтобы офицер мог оказаться смирным тихоней, верилось слабо. Он решил, что это временное помешательство вызвано красотами природы, а по прибытии на пост он будет лейтенант как лейтенант. Хотя какая разница? Он привык уживаться с кем угодно – другого выхода не было. Ему только хотелось поскорее добраться до блиндажа. Где-то он вычитал, что то ли вьетнамского, то ли какого-то ещё солдата нашли в лесу, где он скрывался – хотя война уже давно кончилась. Остался в лесу, обжился там. В газете напечатали его фотографию. Худосочный узкоглазый человечек обалдело смотрел в камеру. И зачем отрывать таких от родного гнезда? Разве это только страх? Нет, не один только страх, есть ещё что-то…