Мой командир (сборник) - стр. 2

Оборачиваясь назад, он каждый раз ощущал дрожь в коленях и чувствовал, что здесь, на горной тропе, смерть пытается сбить его с толку – головокружением, сухостью во рту, холодной испариной на спине.

И как только лейтенанту удавалось так резво и беззаботно скакать по камням? Через каждую сотню шагов он останавливался и озорно выкрикивал: «Приди, красавица, приди!» Голос у него был звонкий и радостный, как у ребёнка, из его розового рта вырывались облачка пара.

От лейтенантовых окликов ему почему-то становилось не по себе. Может, потому что сам он высоты боялся, а лейтенанту – он видел, – было ни капли не страшно. Или просто в последнее время он взял привычку каждый раз, видя перед собой чей-нибудь затылок, представлять себе, какая под ним скрывается черепушка. Он никогда не забывал, что всё это оживление скоротечно: несколько дней – и весельчак превратится в холодный кусок гниющего мяса и соберёт на пир орды муравьёв и мух.

Он думал только о смерти, это вошло у него в привычку. Если бы не стыд перед лейтенантом, он сбросил бы на землю всё это железо, которым его нагрузили, и заткнул пальцами уши – лишь бы не слышать яростный хохот смерти, доносившийся со дна ущелья.

Чем выше он поднимался, тем труднее становилось идти. Он то и дело поскальзывался на подтаявшем снегу, а когда ненароком оглядывался, у него перехватывало дыхание. Он сильно отстал от лейтенанта, который, ожидая его, остановился посреди занесённой снегом площадки и обозревал окрестности.

Собравшись с силами, он сделал несколько быстрых шагов и взобрался на скользкий обледенелый камень. Только не оборачиваться. Лейтенант нагнулся, зачерпнул пригоршню снега и, слепив снежок, метнул в него. Снежный снаряд угодил точно в ремень портупеи на груди. На эту выходку он ответил улыбкой – просто не знал, как ещё реагировать. До сих пор ему приходилось общаться только с солдатами, с которыми можно было запросто поболтать и подурачиться, но как вести себя со старшим по званию, да ещё и офицером, он плохо себе представлял.

Этого лейтенанта он видел впервые. Если раньше они и встречались, то при таких обстоятельствах, когда черты лица и имя человека ровным счётом ничего не значили.

Приказ был такой: «Лезть в горы вместе с лейтенантом, вести наблюдение за противником».

Как всегда лёгкий на подъём, он собрался в один миг. Отыскал лейтенанта, вытянулся перед ним по струнке, щёлкнул каблуками. Машина неслась по равнине, водитель привычно давил на газ. Когда они съехали с главного шоссе, лейтенант достал сигарету и закурил. В свете заляпанных грязью фар в окнах тесной задымлённой кабины джипа проносилась перед глазами тёмно-серая степь. Он не помнил, как долго они ехали. Земля впереди и позади была вспахана снарядами. Машина то и дело ныряла в воронки, оставленные взрывами. Ехали по возможности быстро. Он крепко держался за холодную дугу каркаса под брезентовой крышей кузова, чтобы не кувырнуться. Это был новый для него район – никогда раньше он не бывал в горах. Он подумал: «Если человека подстрелить на снегу и оставить лежать, что станет с его лицом? Раздуется ли труп, как те, в плавнях?