Мой капитан-киборг - стр. 17
Джи не понимала, к счастью, наших «шифров».
– Мама, папа обещал, что ты скоро вернешься домой! – вдруг заявила дочка.
Сердце будто тисками сдавило. Я задохнулась, и Курт, воспользовавшись заминкой, выдернул Джи из моих рук и спустил на землю:
– Беги к бабушке, мы с мамой сейчас вернемся.
Я обхватила себя руками, не в силах оторваться от вида убегавшего по дорожке ребенка в сторону летней кухни. Каждый раз как последний.
– Лакиша, – Курт встал так близко, что я вздрогнула и отшатнулась, но он тут же подхватил под руку и потащил вглубь сада.
У меня сперло дыхание, ноги подкосились, а из горла вырвался сиплый стон.
– Прекрати этот концерт! – зашипел зло Курт. – Только стоит попытаться все исправить, ты закатываешь глаза! Хватит!
Я тяжело сглотнула, зажмурившись. Страх сковал ноги и горячей волной несся к сердцу, которое колотилось, будто в последний раз.
Моих денег, что остались у меня после развода, хватило на адвоката, который дал мне возможность посещать дочь, и искусственную почку. Одну. Курт отбил мне обе.
Курт Харрес – прокуор Западного округа. Последний в династии. У его семьи непробиваемая для судейской системы броня. Мой адвокат сделал практически невозможное, потому что по версии высшего общества, которую всем предоставил Курт, я – наркоманка, и почки мне отказали от передозировки наркотиков. И пусть ни одного доказательства этому не было найдено, весь процесс я провалялась под аппаратом искусственного жизнеобеспечения, не в силах ответить за себя.
Но это было давно. Теперь я могла ответить. И физически – тоже. Только Курт об этом не знал. Он продолжал сжимать мое плечо:
– Лакиша… – выдохнул напряженно. – Я места не нахожу. Ты… так изменилась…
Я пялилась на розовый куст, считая тугие маленькие бутоны… Восемь, девять…
– …Не могу не думать о тебе. – Мужчина с шумом втянул воздух: – Позволь помочь. Положим тебя в лучшую клинику, обследуем, может, еще не поздно восстановить вторую почку.
– Поздно.
Нет, не для почки. Для всего остального.
– Ты не знаешь наверняка, – прорычал мужчина. Умолять его вернуть мне ребенка бесполезно. Курт – редкий образец бездушия и бессердечия. Больной ублюдок. – Вернись. Я все исправлю, – продолжал дышать мне в макушку, неприятно шевеля волосы.
Я молчала. За все время нашей с ним страшной истории я не услышала ни одного «мне жаль».
– Мне нужно время.
Время, чтобы заработать еще денег и пустить в ход все, что собрала – доказательства его лжи о моей наркозависимости и свидетельства врачей, которые спасали мне жизнь. Нет, они не признались лично, но я смогла вытащить из баз данных видеозаписи, похороненные в архиве больницы. Бывший муж даже предположить такого не мог. Это дело сотрясет высшие круги судебной власти.