Мой идеальный незнакомец - стр. 34

Неужели нет никакого способа взять себя в руки? Увы, мое сознание больше не подлежит жесткому контролю разума. Впервые за долгие годы оно вырвалось на свободу.

Данил первым доедает бутерброд и тянется за кофе.

— Кристина, что ты будешь пить? — спрашивает он таким тоном, как будто мы с ним знакомы сто лет, и он несет ответственность за то, чтобы я не осталась без чая.

— Чай, с сахаром, — сдавленно отвечаю я.

— Серега, положи в стакан пакетик чая, — просит Данил, и вскоре для меня готов ароматный горячий чай с сахаром.

— Нам надо торопиться, — спохватывается Лена и ставит стаканчик с недопитым чаем на поднос. — Галя будет бурчать, если мы опоздаем. Кристина, пей чай быстрее.

Чай горячий, и обжигает язык. Я морщусь и тоже ставлю стаканчик на поднос.

— Спасибо за обед, — пытаюсь выдавить из себя улыбку я и поднимаюсь со своего места. Мне надо перебраться через Данила, чтобы выбраться из газели. Я нерешительно поглядываю на него. Он смотрит мне в глаза неотрывно, и в них отражается смятение. Я подбираю сарафан, делаю шаг вперед, и вдруг он сжимает мое запястье.

Сердце пронзает режущее отчаяние.

— Кристина, идем! — звенит в ушах зов Лены.

Я хлопаю мокрыми ресницами, резко выдергиваю руку, и быстро выбираюсь из газели. Когда я оборачиваюсь, Данил смотрит мне вслед. В его взгляде плещется все то же смятение.

— Лена, скажи Гале, что я скоро подойду. Мне нужно в туалет, — бросаюсь в противоположную фестивалю сторону я.

Я не знаю, что со мной творится. Я больше не контролирую свои чувства. Кабинка туалета захлопывается и я, зажав рот ладонью, давлюсь рыданиями. Я даже представить себе не могла, что человек, с которым впервые делишь постель, может так сильно влиять на тебя.

Данил оживил мою травму. Он вел себя так же, как мой папа. Он говорил со мной, как мой папа. Его запах, голос, его мягкие руки – это все оставило во мне неизгладимый след, и мне страшно. Кажется, я не могу дышать, так мне плохо. Когда-то я поклялась себе не заводить отношений, а теперь чувства против воли хотят меня убить.

Спустя десять минут мне удается взять себя в руки и остановить истерику. Я выбираюсь из кабинки и тщательно умываюсь ледяной водой. Лицо постепенно приходит в норму. Хорошо, что с утра я почти не красилась. Не надо отмывать черные круги под глазами.

— Мы заканчиваем в семь, после фестиваля надо будет посчитаться, — когда я возвращаюсь к прилавку, сообщает мне Лена.

— Хорошо бы в пять, — обреченно вздыхаю я, потому что чувствую себя так, словно по мне проехались самосвалом.

Время тянется очень медленно. Активность на фестивале постепенно сходит на нет, жара становится нестерпимой. Перед моими глазами стоит взгляд Данила. Рука до сих пор горит в том месте, где он перехватил ее, когда я выходила. И я с горечью осознаю, что безумно хочу увидеть его еще раз.