Мой ХХ век. Как это было - стр. 20
После такой пробежки, отец вспоминал, не только руки трясутся – ноги и спина тоже. А стрелять приходилось всерьёз. Не дай бог попасть в солдата или не поразить мишень. Но зато какое это было блаженство в перерыве на обед упасть где попало, накрыться собственной шинелью и заснуть на целый час! Такого удовольствия, по его словам, он до этого никогда не испытывал.
Спустя много лет отец при мне иногда смотрел по телевизору соревнования по гимнастике и, когда видел большие обороты на перекладине или упражнения на брусьях, говорил снисходительно: «Да это у нас в училище почти все курсанты делали, не снимая сапог». Всю жизнь он хранил кавалерийские шпоры с серебряными колёсиками, которые носил в училище.
В общем, физическая закалка была очень сильная. Это и помогло ему выжить в войну. Он говорил, что к концу войны в живых из их выпуска осталось всего несколько человек.
Одного из его товарищей по училищу, Мишу Грачёва, мы с отцом случайно встретили в Ленинграде в Эрмитаже в 1965 году. Позднее они обменивались письмами. Первое письмо Грачёва я хочу поместить в приложениях к этой книге.
Училище отец закончил 6 июня 1941 года (присвоили звание лейтенанта). Так что у него ещё оставалось целых две недели мирной жизни, которые он провёл частично в Томске, в ожидании назначения, частично в поезде по дороге в Ленинград, где и встретил войну. Жену свою он всё это время не видел. Отпусков в то время не полагалось.
Лейтенант Егоров Н. А. после выпуска из училища. Июнь 1941 года
Воевать отец начал на Карельском перешейке, под Выборгом, командиром пулемётного взвода 201-го мотострелкового полка 21-й танковой дивизии. (Мне, кстати, через 25 лет пришлось побывать именно в тех местах, поэтому я хорошо представляю, как это было.) В первом же бою они были наголову разбиты. Чудом он остался жив, с несколькими бойцами смог выйти в сторону Выборга к своим и избежать окружения. Отец мне подробно об этом рассказывал, но я не буду описывать с его слов боевые действия, потому что меня там самого не было и я как бы не вправе рассказывать о сражении, в котором сам не бывал. Отец мой в 70-х годах сам написал небольшую книжку об этом периоде войны. К тому же в интернете сохранился журнал боевых действий этой дивизии. Я хочу только коснуться моральной стороны этой войны и написать о событиях, которые произошли в моей семье в эти годы.
После разгрома под Выборгом и переформирования отец воевал на Северо-Западном фронте на разных командирских должностях, вплоть до начальника штаба полка. Практически он воевал в тех же местах, где родился и вырос: Старая Руса, Холм, река Ловать, рядом Бежецк и родная деревня. Было за что воевать. Ходил несколько раз в контратаки, дрался врукопашную. Был несколько раз легко ранен, один раз серьёзно контужен, но строя не покидал. Он мне много об этом рассказывал, но писать об этом просто страшно. В наше время просто в голове не укладывается, что человек может через такое пройти, остаться живым и психически нормальным. Отец мне признался, что в своей книге воспоминаний несколько наиболее кровавых эпизодов он не стал описывать, потому что писать об этом и даже читать просто физически невозможно. Воспоминания свои он дописал только до начала боёв за Сталинград. Я однажды спросил отца, почему он не пишет дальше о Сталинграде. Он сказал откровенно: «Ты знаешь, Вовка, я несколько раз начинал, но не смог. Как только вспоминаю подробности того времени, мне плохо становится и слёзы на глазах. Там, в Сталинграде мне, кажется, тогда легче было, чем сейчас, когда вспоминаю. Пусть уж лучше это со мной останется».