Мой грозный зверь - стр. 10
В какой-то момент поняла, что, незрячая, куда-то иду. Как не старалась, не могла противиться странному влиянию детских голосов.
Вдруг отпустило.
Я оказалась сидящей на стуле перед цимбалы, а в руках держала молоточки. Мелкие копии отступили и теперь наблюдали со склонёнными набок головками. Выражение лиц у всех стало одинаковым — никаким. Они напоминали кукол, выставленных в шеренгу. Все, кроме одной.
— Кто ты? — наконец, спросила самую первую.
— Ты, — усмехнулась девочка, заправив за ухо прядь волос. Сама так делала в детстве, когда уходила от прямого ответа на вопросы родителей. Никогда не лгала, а просто недоговаривала.
— Мы разные, — возразила, и пальцами провела по туго натянутым струнам. В груди защекотало от восторга, опалило огнём воодушевления. Как же давно я не играла…
После исчезновения отца каждый раз страдала, прикасаясь к инструменту или видя перед собой. Поэтому попросила маму его забрать.
Выбила молоточком звонкий, но пока тихий звук.
Притушила пальцами.
Ещё разок.
Снова усмирила вибрацию струн.
Сердцу было невыносимо больно. Нахлынули воспоминания, яркие живые и такие далёкие от нынешней реальности без папы, что слёзы потекли из глаз. Я не хотела страдать об утрате, снова переживать трагичность самого ранящего дня в моей жизни, но не могла встать и уйти. Приковало к инструменту намертво.
— Зачем? — спросила у своей детской копии, не поднимая взгляда.
Она точно поняла мой посыл. Уловила эмоциональный отклик. Но ответила лаконично:
— Сыграй…
На каком-то глубинном уровне я знала, что мелкая хотела услышать мелодию, выученную мной по настоянию отца. Ту самую, которую недавно играла сама, но ломала некоторые ноты, искажая звучание оригинала.
Вздохнув, я на мгновение закрыла глаза, а потом вся погрузилась в игру.
Когда оторвалась от инструмента, поражённо застыла с поднятыми в воздух руками с молоточками. Все мои копии превратились в сгустки пламени и стали срастаться в районе стоп. Когда к трепыхающемуся словно на ветру «цветку», который на деле напоминал ворох лисьих хвостов, подошла главная девочка, я одними губами прошептала:
— Девятихвостая…
И тогда увидела её в яркой вспышке света. Огромную рыжевато-белую лисицу со вставшим дыбом, как иголки ежа, трепыхающимся многогранным хвостом. Зверюшка сорвалась с места и понеслась навстречу. В последний момент обратилась пламенем и вошла в меня…
Вскрикнула, резко подскочив с кровати и хватаясь за сердце. Оно горело и, казалось, я заживо сгорала вместе с ним. Мои руки выглядели смесью конечностей человеческих и звериных лап с длинными чёрными когтями. Поверх кожи стелился короткий рыжевато-белый мех…