Мой горячий шотландец - стр. 22
Присаживаюсь на край дивана, подальше от развалившегося незваного гостя. Включаю ноут. Он у меня старенький, а потому жужжит и гудит, пока загружается. Маркас подается туловищем вперед, рассматривая принесенный предмет.
- Что это? – спрашивает.
- Это ноут. Компьютер, но маленький, переносной.
Ответом мне было полное непонимание в глазах, поэтому продолжаю:
- Это такой аппарат. Я хочу с его помощью зайти в интернет, если повезет, и посмотреть, не было ли в окрестности каких сборищ любителей поиграть в косплей.
- Я ведь уже говорил…
- Да, я слышала, – перебиваю его, - но мне нужно проверить.
Захожу в поисковик, задаю запрос. Мне, естественно выбрасывает кучу страниц по теме. И что характерно, ни о каких сборах в нашем округе ни слова. Но я упрямая, а потому перефразирую запрос в поисковике и опять листаю страницы. И опять ничего. Но я снова перефразирую… Так продолжается больше часа. В конце концов, приходится признать, что эта версия не подходит.
Едва я раздраженно отодвигаю от себя ноут, подает голос моя незванная головная боль:
- А мы есть вообще будем?
Капееец!
- Будем – отвечаю, набирая в поисковике…, как он там себя назвал? Маркас Доннхайд?
Сразу всплывают несколько страниц. Нажимаю на первую же ссылку. Попадаю на сайт Шотландской истории первого тысячелетия, вкладка национальные герои. Ничего себе! Герои!
«Маркас Доннхайд – великий воин и патриот. На его счету более тысячи набегов и сотни сражений с норманнами. В 858 году стал вождем клана, собрав под своим знаменем мелкие разрозненные кланы. В 859 организовал союз с кланом МакДугалл. Погиб в 860 году от рук норманнских воинов, не оставив наследников. Его побратим, Крейг МакДугалл, не смог объединить оба клана, но продолжал отбивать набеги врагов. Погиб в сражении в 861 году».
Пытаюсь переварить прочитанное. Машинально скольжу по странице вниз, а там приписка. Прямо под не очень четким рисунком. «Портрет Маркса Доннхайда. Художник неизвестен». Всматриваюсь в рисунок. Почему-то мурашки резво бегут вдоль позвоночника при рассматривании портрета. В том, как ложатся мазки, штрихи, чудится что-то знакомое. Где я могла подобное видеть?
А затем я пристально всматриваюсь в рисунок, и меня берет оторопь. Эти глаза я ни с кем не спутаю. Подобный прямой и острый, словно меч, взгляд, мне хорошо знаком с сегодняшнего эпизода на кухне. И, как обухом по голове, я вижу тонкий шрам на брови, точно такой, как у моего незваного гостя.
Боженьки, разве такое может быть? Или я сплю? Щипаю себя за руку. Больно. Может, я сошла с ума? Приехала после развода, где меня обобрали, как липку, забрав даже мою отдушину, мое хобби, зашла сюда в дом и двинулась умом? От горя и безнадеги. Теоретически, такое возможно.