Мой генерал - стр. 33
– Что значит – да?!
– Да значит да. Генералы. Инфантерия тут ни при чем, конечно, но… генералы. Прадед командовал Павлоградским полком. Знаменитый полк, Лев Толстой писал об атаке павлоградцев, не помните? Вряд ли, конечно… Дед дошел до Кенигсберга. В сорок пятом году ему стукнуло тридцать шесть, и он уже был генералом. За всю войну ни одной царапины, вот как бывает!.. Ордена никогда не надевает, стесняется.
– Он… жив?
– Жив и здоров, – с гордостью сказал Федор Тучков, – полон рассудка и самоиронии. Прочитал «Марсианские хроники» Рея Брэдбери и сказал, что Восточная Пруссия нам была нужна примерно как Марс, а там столько народу положили!
– И… ваш отец тоже генерал?
– Тоже генерал.
– А он… где воевал?
– Он летчик. Воевал в Корее, а потом во Вьетнаме. Геополитические интересы, знаете ли.
– Вы… тоже генерал?
– Нет, – ответил Федор Тучков Четвертый, – я как раз не генерал.
Он поболтал в чашке пакетик с чаем и мельком глянул на собеседницу. Глаза у нее горели от любопытства, как будто подсвечивались изнутри.
Черт, понесло его откровенничать, историю семьи излагать! Весь вечер так хорошо играл в дурака, и вдруг – бац – генерал от инфантерии! Теперь пристанет, не отвяжешься от нее!
Рыжая, и глаза зеленые – конечно, пристанет!
– А почему вы не генерал?
Ну вот, началось! Впрочем, сам виноват, нечего было…
– Не вышло из меня генерала, уважаемая Марина.
– Почему не вышло, уважаемый Федор?
Он помолчал.
Наверное, не вышло, потому что кретин, стремительно подумала Марина. Или он все-таки не кретин?
– Я пытался, – вдруг признался он, – и у меня ничего не вышло. Так бывает. В семье не без урода.
– Урод – это вы?
– Урод – это я.
– И ваша личная трагедия в том, что вы не оправдали надежд семьи, правильно? Это как раз тот кошмар, который снится вам в три часа ночи и от которого вы просыпаетесь в холодном поту?
Он встал и взялся за чайник.
Ей вдруг показалось, что она его рассердила. Так рассердила, что он молчит, потому что ему нужно время, чтобы справиться с собой.
Надо же, какие страсти! Прямо как у Матвея Евгешкина в кинокартине «Русская любовь».
Тут Федор Тучков Четвертый улыбнулся сладкой улыбкой, придерживая рукой крышку, добавил себе в чашку воды из чайника и вопросительно и любезно наклонился в сторону Марины, как бы спрашивая, не добавить ли и ей тоже.
– Нет, спасибо, – отказалась она, – послушайте, Федор, я хочу вам что-то рассказать.
Он тут же вернул чайник на место, сел и смирно сложил руки, выражая полную готовность и внимание.
Марина посмотрела на него с отвращением.
– Я хочу вам рассказать… про утопленника.