Мой эльфийский муж - стр. 41
“Лиманарил. Как пустынный цветок. Но это очень длинно, в порыве страсти не выговоришь, так что зови просто Лим”, - представился тогда мой будущий раб.
А как я стану называть моего жениха, если дойдет дело до “страсти”?
- Теодосаль… - произнесла я, будто пробуя на вкус имя эльфа. - Очень красиво, но длинно. Есть какой-то сокращенный вариант?
Эльф задумался, но только на несколько секунд.
- Мама в детстве называла меня Тео, - сказал он сокращая расстояние между нашими губами настолько, что я могла ощутить тепло его дыхание. - Можете называть меня так, если нравится, моя госпожа.
- Нравится, - честно ответила я, чувствуя, как по телу разбегается целый легион приятных мурашек, вызванный тем, что эльф медленно и плавно поглаживал мою спину.
Вот сейчас меня надо было целовать! Немедленно! Но мужчина медлил. То ли специально томил меня, то ли не решался.
- А у вашего имени, Малика, есть сокращенный вариант? - спросил жених.
- Нет, но ты можешь придумать, если хочешь, - отозвалась я, прижимаясь к нему всем телом, давая понять, что не просто разрешу поцеловать себя, а хочу получить этот поцелуй.
Но губы эльфа так и замерли в паре миллиметров от моих. Не могла понять, почему он медлит. Все же ясно! Вдруг меня осенило: матриархат! Этот проклятый эльфийский матриархат. Он попросил разрешения и не может переступить черту, пока я не дам его.
- Но сперва поцелуй меня, - потребовала я.
Дважды просить не пришлось. В его поцелуе с первой секунды было столько напора, столько страсти, что я могла только подчиняться, отдаваться и тонуть в невероятных ощущениях, огненном вихре желания, в пучине блаженства. Мне хотелось, чтобы это не прекращалось никогда, но эльф остановился. Только в этот момент почувствовала, что остро нуждаюсь в глотке воздуха. И в продолжении… Теодосаль словно бы почувствовал это и не выпустил из объятий, не отстранился, только разорвал наше соприкосновение.
- Лика… - проговорил он вкрадчиво. - Так называют ягоду, что растет в эльфийских лесах. Очень сладкую…
У меня задрожали колени, казалось, ноги вот-вот подломятся, и я упаду прямо на эльфа. Интересно, он знает, что его голос действует забористей инкубских феромонов? Или дело было не в тембре, а в атмосфере, в этих звездах, покачивании корабля, плеске волн? В том, что Лим распалил, раздул какую-то искру внутри меня, и теперь она превращается в пламя стихии? Или в том, что Теодосаль носил официальный статус моего жениха, а значит наша близость была делом неизбежным, решенным, и это расслабляло меня, снимало оковы и страхи? Не знаю. Но я сама потянулась за новым поцелуем, а насладившись им, отстранилась.