Мой дядя Пир-Будаг - стр. 23
– Арслан-Бек, сын Исмаила, согласен ли ты стать мужем Асват, дочери Абул-Гамида?
– Да, согласен, – сказал дядя Арслан-Бек.
Потом мулла сделала знак, чтобы Асват положила руку на руку Арслан-Бека и, обратясь к ней, спросил:
– Асват, дочь Абдул-Гамида, согласна ли ты стать женой Арслан-Бека, сына Исмаила?
– Да, согласна, – смущенно прошептала невеста.
Тогда мулла начать читать какую-то новую молитву а дядя Арслан-Бек и Асват повторяли за ним. После окончания брачного ритуала мулла воскликнул: «Амин!», – и провел обеими руками по своим длинным усам и белой бороде. Свидетели тоже сказали: «Амин!».
После этого невесту увели в комнату Арслан-Бека, а перед мужчинами поставили еду. Только под утро гости разошлись, и все мы улеглись спать.
Пока мы спали, слух о побеге Асват к Арслан-Беку разошелся по всему аулу и, несмотря на завывающую пургу, забегали из сакли в саклю женщины, разнося сенсационную новость, до которых так падки бывали наши сельчанки, оторванные от большого света.
Весна – прекрасная пора пробуждения природы. Она кажется неотразимой даже в наших бесплодных горах, покрытых лишайниками и скудной растительностью, где даже в тихих долинах не найдешь не только дерева, но даже кустика. И это несмотря на то, что весеннее тепло обнажает кривые улочки с серенькими саклями, с заборами, облепленными лепешками свежего кизяка, и со всяким мусором, накопившимся за зиму.
К солнцу – яркому, слепящему, греющему – начинают тянуться все – и старые, и малые, – а потом набрасываются на съедобные травы, самые свежие, чуть пробивающиеся. Ведь в горах наших нет фруктов, нет овощей. В русских пригородах и селах крапиву, лебеду, конский щавель, мяту и прочие травы, названия которых я знаю на родном языке, относят к сорнякам, у нас их ели и в сыром виде, и блюда вкусные готовили.
Весна тех лет радовала людей, как радует всех голодных и холодных.
За годы войны бедность вселилась почти во все дома. Оскудела и наша сакля.
Дядя Арслан-Бек собирался в город после вспашки земли.
Зерно, сбереженное для посева, не тратили, перешли на конский горох. Не лучше жили и другие.
Недели за две до начала посевной сельский глашатай вдруг объявил сход. Сначала думали, что староста села хочет собрать людей для расчистки дороги. Все поспешили на площадь, и дядя Арслан-Бек тоже.
Когда у годекана собрались все, староста поднялся и, обратившись к Арслан-Беку, стал говорить:
– Брат наш, Арслан-Бек! Ты сын хорошего отца, человек мужества, чести, овладевший знаниями наук и военного искусства. Год тому назад ты пришел к нам вооруженный и вот с этого места стал призывать односельчан к борьбе с угнетателями. Ты обещал народу после установления Советской власти землю. Мужчины оголили оружие и пошли за тобой. За обещанную землю и волю некоторые положили головы. Теперь, когда те, кому суждено было вернуться, вернулись, вложили в ножны кинжалы, клинки, повесили на стены кремневки и огляделись вокруг, увидели, что ничего не изменилось и даже стало хуже. На жалких клочках земли нечего сеять. Последние горсти пшеницы пожарены и розданы неимущим, детям и старикам. Падает скот. Хвала Аллаху за то, что пригрел землю и покрыл травой. В пору и нам переходить на подкожный корм, благо, что край богат съедобными травами. Но это не выход из положения. На травах и кореньях продержимся недолго. Что делать? Остается одно: покинуть насиженные места и спускаться вниз. Или есть выход другой?