Мой друг – Тишина - стр. 24

– Ну, а что касается нашей Комаши. – Тишина потянувшись, и что есть силы, вытянувшись на своём месте, уже не поворачиваясь, а наблюдая в зеркало заднего вида за сидящими сзади слушателями, продолжил своё введение в курс дела. – Она хоть и приходится большой родственницей Маре, но как говорится, не по основной родственной линии, а скорей, по надуманной кем-то линии. В чём постоянно убеждаешься, наблюдая за их такой непохожестью. И если Мара, держащая и скрывающая всё в себе, в своей изнанке, по большому счёту интроверт, то Комаша, вся как на ладони, смотри, не хочу (а смотреть очень даже хочется), определенно такой весь из себя экстраверт, что как завертит, то не очухаешься. Да и заворожить она не меньше чем Мара умеет, попробуй потом оторви от неё такой обворожительной, свой никчёмный взгляд. – Засмеялся Тишина и своим смехом поколебал внутреннюю обстановку салона автомобиля. На которую, живо, примерно в таком же волновом диапазоне откликнулась Комаша, принявшаяся так волнующе для Ростика смеяться в ответ. Что в свою очередь теперь задело не менее ревнивую Мару, которая, не заставив себя ждать, холодом обдала руку Ростика и через неё донесла до сердца Ростика своё ледяное отношение к такой его внимательности к Комаше.

– Ладно, не буду больше вводить в краску наших, как я их называю, будущих спутниц по жизни и … – резко дернувшийся с места автомобиль заставил Тишину осечься, и вместе с вернувшимся из своего памятливого воспоминания Ростиком, обратить своё внимание на Точа. Который, как со слов Тишины вспомнил сейчас Ростик, в их компании нёс весьма важную функцию определения вероятных измерений и перемещений.

– Точно. – Улыбнулся тогда в ответ Точь, чьё имя, скорее всего, было не природного неосмысленного происхождения, а через частое употребление Точем этого «Точно», создало себя само.

– Куда скажешь, туда и поедем. – На этот раз Точь был более многословен.

– Ну, а что, может, поедем искать принципалов? – вновь, скорее всего спросил себя, нежели кого-либо другого, Тишина.

– А кто это такие? – не поняв конкретики целевого назначения этого именования, спросил Тишину Ростик.

– Ну, это очень замечательная в своём внешнем выражении своего внутреннего я, классификационная модель человека. Вообще, мы для облегчения выполнения своих задач, уже давно, в зависимости от превалирующих в человеке мнений, от классифицировали его, и в зависимости от его зависимостей, распределили людей по группам. Ну, а упомянутые мною принципалы, так это те, о которых ты наверняка слышал или, скорее всего, они сами о себе, где-нибудь в подходящем для такого рода заявлений заведении громко объявили: «Это дело, принципа!». После чего, из этого самого, не понятно что за принципа, уже разбивается и ломается, но почему-то не строится, всё, что может разбиться и даже то, что до этого момента даже не представлялось. Вот эти-то люди-принципа или ментально к ним близкий человек-кредо, и представляют для нас забавный, а для всех остальных, повышенной опасности интерес. – Тишина, закончив свою речь, полез в карман и, вытащив оттуда записную книжку, принялся что-то в ней изучать.