Мой домовой — сводник - стр. 47
— Сумасшедшая, — сказал он на обратном пути, и только так стал звать мою случайную подругу.
Мы столкнулись с ней в переходе метро, когда она выторговывала у какого-то алкаша котят. Я дала тогда недостающую сумму.
— Слушай, дождь полил. Может, переждешь?
Я разулась и прошла к дивану. В квартире сейчас было лишь четыре кота — двое Тониных и два в поисках хозяев. Остальные жили у других волонтеров. Я погладила старого лохматея — тот недовольно приподнял голову и снова свесился с валика дивана.
Вдруг рядом промялся диван и мне на колени скользнула серая тушка… Я замерла. Тоня где-то там шикнула на меня, но я и так молчала. Чихуня улегся поперек моих ног, запрещая вставать, и приподнял лапу, пристально глядя мне в глаза своими зелеными пуговицами. Я испуганно перевела взгляд на Тоню, замершую в дверях. Она кивнула, и я осторожно прижала серую шерстку. Еще и еще, пока кот не заурчал. Потом что-то щелкнуло. Чихуня поднял голову и навострил уши. Тоня спрятала телефон в карман.
— Зачем? — прошептала я, продолжая наглаживать кота.
— Пусть будет. Пусть потенциальные хозяева видят, что он ручной.
Снова звякнул телефон. Тоня подняла его к глазам и выскочила из комнаты. Лохматый ушел следом за хозяйкой. Чихуня остался у меня на коленях, и я начала рассказывать ему про новый дом, про то, что Людмила Михайловна знает, как в Египте чтили кошек и покажет ему картинки в учебнике…
— Кот остается, — громогласно провозгласила Тоня, вбегая в комнату. — Завтра приедут его смотреть. В семье дошкольник и никаких других животных. Это шанс для Капитана. Я не могу отметать такую возможность, — перешла Тоня на громкий шепот, увидя растерянное или, скорее, недовольное выражение моего лица. — Если они откажутся, я сама отвезу его твоей подруге. Дай коту шанс.
А что я? Я давала… И продолжала гладить, то и дело натыкаясь на волшебный ошейник.
— Ты первая, к кому он вот так сам пошел. Может, успокоился? И завтра так же пойдет к тем людям. А, Капитан, пойдешь? Твоя ж судьба решается…
Но кот не реагировал на новую кличку. Он, правда, и на Чихуню не особо отзывался. Я продолжала его гладить, не в силах насильно спихнуть несчастного на пол. Мне одной дождь не страшен. Надо ехать к Нине. С моими ногтями она будет возиться часа два, а ей тоже домой хочется. К детям и мужу.
Кот будто почувствовал мое нетерпение, спрыгнул на пол и поплелся в коридор, подметая хвостом пол. Сам забрался в переноску, будто просил — забери. Я зажмурилась и прошептала:
— Тебя завтра заберут, Чихуня. Завтра. У тебя будет маленький мальчик, чтобы играть с ним. Пока. Не поминай лихом.