Мой дедушка – памятник - стр. 5
– Вам мат, – торопливо сказал Таль сизоносому, шагнул к Геннадию, окинул взглядом доску, вздрогнул и, глубоко заглянув в глаза мальчику, прошептал: – Поздравляю с победой.
В зале поднялся ужасающий шум. Таль стоял, опершись на стол, и покачивался то ли от усталости, то ли от огорчения.
Сосед слева крепко пожал руку Геннадию:
– Какой вы молодец! Поздравляю!
В гардеробе загорелый сосед подошел к Геннадию. Был он уже в замысловатом кожаном полупальто с многочисленными «молниями» и в рыжей забавной кепочке.
– Еще раз хочу выразить вам свое восхищение, – сказал он и представился: – Рикошетников Николай Ефимович.
– Геннадий Стратофонтов, – отрекомендовался наш герой.
Они вместе вышли на улицу. Здесь их обогнал сизоносый. Обернувшись, он смерил Геннадия уничижительным взглядом и хохотнул вызывающе:
– Тоже мне! Яйца курицу учат! А ведь, наверное, пионер!
Смех его был надменным и грубым, но в нем также чувствовалась обида и тоска. Кто знает, сколько надежд связывал этот человек с сегодняшним матчем!
Николай Рикошетников тут же взял его за локоть своей железной рукой.
– Немедленно извинитесь.
– Немедленно извиняюсь, – сразу же сказал сизоносый и неуклюже потопал к гастроному.
Геннадий и Николай Рикошетников медленно пошли по Кировскому проспекту к Неве.
– Стратофонтов… – проговорил Николай. – Вы знаете, что был такой путешественник Стратофонтов?
– Это мой предок, – сказал Геннадий. – Его портрет висит у нас дома.
– Вот это удивительно! – воскликнул Николай. – Ведь адмирал Стратофонтов был любимым героем моего детства. Никогда не забуду описание его битвы с эскадрой Рокера Буги! Может быть, благодаря Стратофонтову я и пошел в мореходку?
– А вы моряк?
– Да. Я капитан научно-исследовательского судна «Алеша Попович».
Сердце Геннадия часто забилось.
– Да вы же, наверное, избороздили всю Океанию?
– Да, избороздил, – скромно ответил Николай.
Падал мягкий снег. Он покрыл уже скаты и парапеты Петропавловской крепости, тротуары и перила моста.
Внизу колыхалась тяжелая невская вода. За Дворцовым мостом мигали огни большого крейсера, явившегося в город на Октябрьские праздники.
– Ну, а я просто школьник, – сказал Геннадий.
– Я догадался, – сказал Рикошетников. – Сейчас вы, Геннадий, просто школьник, но кто знает, может быть, со временем будете чемпионом мира.
– О нет, шахматная карьера меня не прельщает.
– Не обязательно по шахматам, может быть, и по другому виду спорта.
– В раннем детстве, – сказал Геннадий и взглянул на капитана, не усмехается ли он. Нет, Рикошетников и не думал усмехаться. Чуть склонив голову, он предупредительно и серьезно слушал выдающегося мальчика. – …В раннем детстве я мечтал стать моряком, – продолжал Геннадий. – Путешественником, как мой предок. Я, можно сказать, бредил Океанией. Но согласитесь, Николай Ефимович, какой смысл сейчас становиться путешественником? Ведь все уже давным-давно открыто, исследовано. Море стало вполне обычным… Эх, надо бы мне родиться хотя бы в XIX веке, а еще лучше в XVII!