Мой Дантес - стр. 30

Через месяц папа взвыл, а через два сдался, ведь капля, как известно, и камень точит. В общем, на восьмилетие я получила желанного щенка, которого, не задумываясь, назвала в честь далекого легендарного предка – Барри.

Красно-рыжий с белыми отметинами комочек довольно скоро превратился в степенного, по-барски вальяжного пса огромных размеров. Могучий и добродушный, Барри обладал поистине ангельским характером, беспрекословно выполнял все команды и – могу поклясться – понимал человеческую речь.

Он быстро оценил расстановку сил в нашей семье и к каждому нашел свой подход. Со мной он был нежен и осторожен, чувствуя разницу в весовых категориях. С мамой – галантен и вежлив, как истинный джентльмен. А с папой… Папу он уважал, с первого же дня признав за ним право на лидерство.

Барри обожал спать у входной двери. И именно эта привычка дала нам с мамой возможность безошибочно определять настроение возвращающегося с работы хозяина дома.

Пес чувствовал отца за версту. Если он вставал, крутился на месте, вилял пушистым хвостом и вновь укладывался на коврик у порога, значит, папа переступил границу нашего двора, причем, в отличном расположении духа.

Если же Барри, покрутившись, исчезал в моей комнате, то в этот вечер от главы семейства стоило ожидать лишь ворчливых замечаний и недовольства по всяким пустякам. В этом случае я предпочитала ретироваться на территорию Софьи Матвеевны, предусмотрительно захватив с собой пса, благо и Вдова, и жившая у Лебедевых в ту пору болонка Мальта его просто обожали.

Барри знал всех жильцов нашего подъезда и радушно к ним относился. За исключением соседа с нижнего этажа Василия Круглова – сорокапятилетнего угрюмого мужика, который довольно тихо существовал в своей «двушке» вместе с не менее угрюмой женой Еленой.