Мой Дантес - стр. 2
Благополучно преодолев снежно-ржавую кашу, покрывавшую грунтовку, я по привычке затормозила у развилки шоссе.
Мелькнуло трусливое: «А может плюнуть на все и спрятаться в квартире покойной Софьи Матвеевны? До одури рыться в книгах, читать Борхеса, писать о Дантесе и любоваться на бесценный медальон?.. Стоит лишь свернуть направо, и через двадцать минут я буду на въезде в Москву». Но…
Сигнал нетерпеливо подпрыгивающей сзади «девятки» мигом прогнал недостойные мысли, заставив включить левый поворотник. Машина плавно тронулась с места и легко понеслась по дороге, оставляя позади все сомнения о правильности сделанного выбора.
«Так куда же мы едем?» – сама себе удивилась я.
И тут же ответила: «А куда приедется!»
Часы на панели показывали девять тридцать утра.
День только начинался…
Апрель 1993 года
После злополучного выступления на уроке литературы, родители с удивлением рассматривали жирно выведенную в дневнике двойку.
– С хвостиком, – растерянно проговорила мама.
– Первый «лебедь» в нашем роду, – пряча улыбку, строгим голосом констатировал папа. – Ну, дитенок, давай признавайся. Что не поделила с глубокоуважаемой Еленой Андреевной? Судя по всему, она на тебя здорово разозлилась.
– Судя по чему? – осторожно уточнила я.
– Да потому что пятерки она тебе аккуратненько рисовала, а «лебедя»… – палец отца многозначительно прошелся по изгибам двойки, – «лебедя» так изобразила… На две клеточки вверх и вниз поплыл.
– И с хвостиком, – вновь подала голос мама.
– Так что не поделила?
– Не «что», а «кого». Пушкина, – нехотя пробурчала я.
– Да ты ж всего «Онегина» наизусть знаешь! – негодующе всплеснула руками мама.
– Погоди, Ирина, – отец жестом остановил мать. – Сдается мне, не в творчестве тут дело. Я прав?
– Прав, – едва слышно произнесла я.
– Не мямли! Учись защищаться достойно, Лизок. Итак?
– Я считаю, что Пушкин был гениальным поэтом, но вот как человек… В школе говорят не всю правду. Переписка в современных собраниях сочинений купирована.
– Откуда такие познания? – удивился отец.
– У Софьи Матвеевны есть старинные издания. Письма, дневники, воспоминания. Там многое по-другому.
– Это все? – насупил брови мой обычно добрый и мягкий папа.
– Нет. Я считаю, что Дантес не виноват в смерти Пушкина. Поэт сам спровоцировал дуэль. А Дантес… – я на секунду замялась, но, вспомнив наставления отца, подняла голову и твердо сказала. – Мне нравится этот человек!
После столь громкого заявления родители взяли тайм-аут и отправились совещаться на кухню. Я же поплелась в свою комнату, силясь определить по старой детской привычке внутреннее состояние души.