Мой далекий близкий - стр. 27
И снова полезли непрошенные мысли: почему Андрей сделал это? Зачем оставил все мне? И почему здоровому молодому мужчине вдруг пришла в голову мысль составить завещание?
– Простите, Геннадий Петрович, – обратилась я к нотариусу, – а до этого у Андрея было завещание?
Белосельский явно начал колебаться в рамках своей профессиональной этики, но потом, видимо, решил, что хуже не будет.
– Было завещание, он обновлял его каждый год. По нему практически все получала его мать. Некоторые денежные суммы расходились по людям или фирмам. Это завещание практически не изменялось в течение двенадцати лет.
– А два месяца назад Андрей переписал его?
– Да, – Геннадий Петрович в волнении снова поправил указательным пальцем дужку очков. – Я, конечно, спросил его, что случилось, но он не пожелал распространяться. И хотя мы неплохо общались, я посчитал неучтивым лезть с вопросами. Ну знаете, ведь он мог поссориться с матерью… Или еще что-то…
Поссориться с матерью и так обидеться на нее, что исключить из завещания? Или перестраховаться, чтобы в случае чего ей ничего не досталось? Арина Валерьевна с винтовкой на крыше его дома? Убивает родного сына, чтобы заполучить состояние? Смешно.
– Что ж, спасибо вам большое, – сказала я, – рада, что вы рассказали мне.
– Надеюсь, все обойдется, – кивнул он.
– А эти люди… Они не представились?
– Их было двое, но разговор вел один. Назвался близким другом Андрея Станиславовича.
– А имя? – нахмурилась я.
У нас в близких друзьях только Артем, но во-первых, он личность известная, а во-вторых, назвать его человеком с плохой репутацией может только слепой… и то вряд ли.
– Назвался Константином Драгунским, документы я не спрашивал, ну и вообще, как понял тему беседы, сразу свернул разговоры.
Константин Драгунский. Это что-то новенькое. По крайней мере, я никогда о таком не слышала.
Когда мы с Белосельским расстались, я пошла в сторону Троицкого моста, решив немного прогуляться. Погода, конечно, не располагала, ветер с Невы задувал прямо в лицо, подняв воротник куртки, я спрятала в него нос.
Все чудесатее и чудесатее. Только мне кажется что-то, что ничего хорошего мне лично не светит.
Что же выходит? Я все же была права? То есть касательно того, что последнее время Шилов что-то явно затевал и планировал использовать меня. Отсюда и завещание, и заявление о том, что я снова возвращаюсь к нему.
У Андрея были какие-то планы, которые оказались в один миг оборваны. Но что за планы? И какова моя роль? Может, экономические махинации? А что, вполне в его духе. Он мог и жениться на мне, если надо, переписать какие-нибудь фирмы или что-то в этом духе. Отмыть таким образом деньги. Он же пробовал и знал, что я не смогу ему отказать, если он применит силу.