Мой чешуйчатый ректор Ниаро - стр. 23
Я сделала глубокий вдох. Ну кто бы мог сомневаться в том, кому принадлежала такая гениальная идея! Ну конечно же, чешуйчатому ректору! Потому что никто другой до такой дури точно бы не додумался!
– Только не говори мне, что нам придется пытаться их оседлать… - пробормотала я, но Винсли посмотрел на меня так красноречиво, что я поняла - придется.
И день после этого окончательно раскрасился в серые тона с примесью моей ненависти ко всему пернатому!
***
– Т-а-а-а-ак, леди-с… Берите седло, уздечку… - скомандовал длинноносый профессор Нюх.
Чувствовалось, что фамилия его была ну очень говорящей.
Я послушно взяла предложенные предметы и с сомнением уставилась на замершую передо мной птицу. Та с подозрением косила на меня мутноватым глазом, и отчего-то я сразу поняла - не подружимся.
– Надевайте! Ну же, смелее! Не укусит же она вас! - искрясь от фанатизма к собственной работе, сказал профессор.
Я протянула руку с уздечкой к индюшке и…
– А-а-а-а! Курица ж ты поганая!
Я забаюкала палец, который эта тварь едва не отклевала. В груди появилась обида.
– Не оскорбляйте мою Марту! Она просто нервничает…
Ага. Нервничает. А ничего, что тут уже я нервничать начинаю?!
Пока Нюх-Нюхыч успокаивал перетаптывающуюся и квохчащую клювовидную заразу, я пыталась собраться с духом и повторить свой подвиг.
Пока мужчина ее держал, я все же сумела справиться, и вот, спустя пару минут, Марта была оседлана и готова к полету. Она. Но никак не я.
– Залезайте. Поводьями управляете так же, как и при езде на лошади. Надеюсь, это-то вы сумеете, ле-е-е-еди? - гадко протянул последнее слово Нюх.
– Сумею! Не сомневайтесь! - обиженно заявила я и, вырвав поводья из рук учителя, взобралась в седло.
На удивление, на птице сиделось вполне себе сносно. Можно сказать, даже удобно. Но это до того момента, как она пошла на взлет…
Я орала так, что ни заткнуться, ни остановиться. Индюшка, почувствовавшая свободу полета, решила показать на что способна, и теперь выписывала в воздухе, почти под потолком железного ангара, бочки, восьмерки и мертвые петли. Я держалась только благодаря магии, которой было зачаровано седло. Иначе бы давно уже стала лепешкой на фоне прекрасных волшебных птиц, парящих надо мной.
Все веселье заключалось в том, что “бешеная индейка” попалась не только мне. У половины из нашей группы были такие же проблемы, и периодически мы врезались друг в друга, либо покрывая проклятиями, либо ловя сочувственные подбадривания.
Мне, однако, было не до подбадриваний. Когда, наконец, это ужасное животное с клювом, пошло на снижение и налеталось, я была похожа больше на швабру, нежели на леди из благородной семьи! Платье порвано, кое-где испачкалось в птичьем помете. На лице и прическе, что теперь больше гнездо напоминала, были перья и какой-то мусор. Но больше всего пикантности мне, наверняка, добавлял горящий злой решимостью взгляд.