Мой черный ангел. Лапы и хвосты - стр. 32

Вот и теперь эта Дашка шла ко мне навстречу, гордо задрав голову и выгнув спину. И как она так могла ходить только? Посмотрела, повертела носом и пошла прочь, всем своим видом показалась, что не мяукнет ни разу, что я для него страшный и чужой бродяга, с которым ей придется смириться, но она этого вовсе не хотела.

Наверняка, то, что я оказался в ее доме ей не сильно понравилось. Но ничего страшного, со временем привыкнет, и мы найдем с ней общий язык. А может мне и Домовой поможет? Я был настроен в тот момент одолеть все беды и несчастия.

И сразу все закружилось, завертелось вокруг меня. О. как же я люблю эту суматоху, нет ничего милее и лучше. Я даже забыл, какой я в это время был грязный, каким неприглядным стал. Хорошо, что зеркало мне на глаза не попадалось, а то бы сердце разорвалось на куски. А так все устраивалось, у меня появилась большая коробка – где можно было спать, своя лежанка, лоток и кормушка, да чего только у меня там не было. В тот день я на время или навсегда стал домашним. Правда, в тот день я все-таки спрятался за диван, не хотел оттуда выходить – береженого бог бережет, как говорила бабушка Лиза. Так мне было спокойнее, если Мила передумает и снова захочет меня назад отнести

Так светлое прошлое обещало быть таким же светлым будущим.

Как же это было здорово, каким чистым и даже красивым я себя представлял, хотя меня еще и не мыли вовсе. Это была сказка какая-то. Выбрался я утром, дверь была закрыта в той самой комнате. Но здесь была еда и вода, рядом стоял лоток – все, что твоей душе угодно. Ничего не исчезло, не пропало, все осталось на месте. Это была первая ночь, когда я снова стал домашним. И в ту ночь Мила не передумала оставлять меня дома.

Я проснулся в коробке на мягкой подстилке. Там можно было растянуться, подтянуться, развалиться и так лежать хоть всю оставшуюся жизнь. Простые кошачьи радости снова вернулись ко мне в то утро. Вечером я так радовался, что почти ничего не соображал, а утром понял, что счастье есть, и оно не совсем забыло обо мне. Там была и кормушка и вода – вот без воды жить было особенно трудно всегда на улице, а там ее почти и не было сроду. А ведь она важнее даже, чем пища, потому что все мы наполовину, а то и больше из нее состоим. Под лапами у меня был ковер, я мог вытянуться и лежать, забыв обо всем. Пожевав немного, понимая, что никто мне не мешал, и пища никуда не денется, я снова завалился поспеть, все еще не веря, что все это мое и никуда не денется.

Почему Мила так долго не брала меня к себе, если все так просто, неужели только ожидание зимы и могло все переменить? Этот вопрос долго не давал мне покоя. Но от добра добра не ищут, – как говорила бабушка Лиза, и лучше о том совсем не думать я ждал своей крыши над головой и я ее дождался, и лучше поздно, чем никогда, – это слова Домового Кеши кажется.