Мой бывший - зверь - стр. 17
Маша закатила глаза и громко сербнула супа из ложки.
— Давай повышай сахар уже! — проворчала она. — А то снова упадешь в обморок, а я не Князев, таскать тебя на руках не буду.
Она ехидно хихикнула, а я неодобрительно нахмурилась, но последовала ее совету и взялась за суп. Обед действительно улучшил самочувствие. Странно, я ведь не первый раз в жизни забываю поесть, но чтобы меня от этого так жестко накрыло — это впервые. Может, старость?
— А Князеву напиши, что очень ждешь от него счет.
— Вот еще, — поперхнулась я.
— Яна, — вздохнула Машка, глядя на меня как на безнадежную. — Ты-то еще помнишь, как расплачиваться по таким счетам? То-то же. Это нормально — флиртовать с понравившейся женщиной. Нормально хотеть кого-то трахнуть. Ненормально не хотеть!..
— Да хочу я! Только мне некого, — пожала я плечами.
— Я уже сочувствую Князеву, — закатила она глаза и поднялась. — Иди домой отдыхать, Палыч, уверена, даст тебе выходной. А я побежала. Позвоню тебе вечером!
Я проводила подругу взглядом и поплелась следом. Но стоило мне остаться без компании, уверенности в себе снова поубавилось. Я собралась было опять сбежать взглядом в мобильный, но вспомнила Машкин совет и попыталась представить, что у меня с Князевым было все, о чем другим можно лишь мечтать. Только это сработало не так, как мне было нужно — мои глаза округлились, к щекам, наконец, прилила кровь, и они вспыхнули так, что стало жарко… К черту эти советы!
— О, Ян! — прозвучало вдруг позади, и я вздрогнула, сбиваясь с шага. Меня догнал Павел Петрович. — Как самочувствие?
— Нормально, — кивнула я нервно, натянуто улыбаясь. — А я как раз к себе… к вам шла. Павел Петрович, можно мне выходной?
— Конечно, — закивал он, подхватывая меня под руку. — Голова не кружится? Ты сдала анализы?
— Я решила отложить. В понедельник сдам. Маша Карасева сказала, ничего страшного…
— Ты понимаешь, страшно не страшно, а я выглядел перед звездным хирургом форменным деспотом, — склонился он ко мне, понизив голос.
«Вот же сволочь!» — поджала я губы.
Мы вышли в коридор, по которому я сегодня так неудачно сопроводила Князева, и мне стало совсем не по себе. С ресепшен на меня таращились так неприкрыто, что захотелось стать невидимкой. От отчаяния я снова последовала совету Машки, громко возмутившись:
— Ой, бросьте, Пал Петрович, наши врачи-ординаторы по сорок восемь часов на смене, пусть их жалеет! — принялась я отвоевывать свое право на трудоголизм. Представлять себя после секса с Князевым и одновременно смело его критиковать стало верхом апокалипсиса для моей психики. — Ну и кто он вообще такой, чтобы вас так заботило, что он подумает?