Мой бывший муж - стр. 28

– Мальвина, что ты такая вредная? – Вадим не вышел, нужным не посчитал, только стекло с передней стороны опустил.

– От тебя устала, – едко ответила и обойти машину попыталась. Ага, как же! Я влево – «бэха» за мной. Вправо метнусь, и она туда же. И ведь не с подростком дело имею, взрослый двадцатипятилетний лоб прохода не дает! – Мне может еще одну машину тебе разбить?! – возмутилась я.

Месяц от него бегаю уже, период дипломатии закончился. Теперь у меня агрессивное отстаивание личностных границ. Для студентки международного факультета МГИМО – это определенно незачет, провал в переговорах.

– Бей, – легко согласился Вадим, – только на этот раз расплачиваться натурой будешь.

Ничего подобного делать я не собиралась, поэтому сиганула в клумбу с пышным колючим шиповником. Если парадный проход закрыт, можно и через черный ход убежать.

– Не так быстро, Мальвина, – Вадим нагнал меня в проулке между домами. К себе прижал, расплющил о широкую грудь, обтянутую голубой рубашкой. Я даже не пыталась вырваться – не выйдет. Он больше, выше, сильнее. Мышцы под моими ладонями бугрятся, рукава закатаны, и я вижу крепкие руки с редкой порослью волос и крупными вздутыми венами. Напряжен, зол, яростен. По глазам видно. Надоело ему играться со мной, но проигрывать не привык. – Я не отстану, Катя. Перестань сопротивляться.

Я задрала голову, вызывающе подбородок вскинула, в насмешке губы скривила. Я высокая, а он еще выше. Смотрит, не мигая, глазами волю сломить пытается, но я не сдамся.

– Ты мне не нравишься, Полонский. Отстань! – да, я знала его фамилию, знала, кто его отец, знала, чем Вадим занимается. Там власть, деньги, связи, политика и государство.

– Врешь! – сквозь зубы процедил и в губы мои взглядом впился. Сожрать хотел и меня заодно. Дикостью и похотью от него за километр несло. Возможно, он мог меня силой взять, выпить тело мое до дна и, вероятно, правосудие не настигло бы. Таким, как он, многое позволено. Но ему по-другому нужно: чтобы любила, плакала, умоляла. Боготворила и навстречу бежала собачкой дрессированной. Чтобы сердце мое в руках держать и жонглировать им, пока не упадет и не разобьется. – Ты же дрожишь вся, струна моя натянутая, – и руками жгуче по спине провел. – Ты пахнешь спелыми персиками, Мальвина моя… – склонился ко мне и в губы прямо шептал. Мне в живот его возбуждение упиралось, тонкую ткань блузки прожигало. Нужно было наглухо кожанку застегивать! Мы ни разу не целовались, не касались друг друга интимно, но энергиями обменивались постоянно. Словно дикие звери на случке, необузданные и жестокие. Мы трахались глазами, когда пронзали взглядами, зубами, когда сдерживались и сжимали челюсти, руками, когда отталкивали и удержать пытались. Даже я признавала, что воздух густеет и раскаляется, когда Полонский рядом. Это притяжение на уровне инстинктов. Но мы ведь не животные. Не альфа и омега, которые в течке здравомыслие теряли. Мы люди. Мы выбираем головой и сердцем.