Мой босс-тиран, или Няня на полставки - стр. 38
Чмок.
Шебуршание.
Вздох.
Чмок.
«Не ребят, не надо, шеф, не поддавайся. Не прощай её!» — молилась про себя Мирослава. Умом-то она понимала, что по-хорошему нужно вылезти и гордо удалиться. Но стремно-то ка-а-ак!
Мира затаила дыхание и тут...на нее вылупились два больших желтых глаза.
— Мамочки! — закричала Пташкина.
Дернулась, больно ударившись головой, и поползла из-под кровати на свет божий.
Поднялась и встала как вкопанная посреди комнаты. В воздухе повисла пронзительная тишина. Шеф полулежал на постели с расстёгнутой ширинкой, над ним нависала худенькая блондинка и сейчас оба застыли в той самой позе словно восковые фигуры. С распахнутыми от изумления глазами.
Мира вмиг оценила обстановку, отряхнулась от пыли, встряхнула головой и произнесла:
— А экономка у вас все-таки хреновая!
Кивнула зачем-то и гордо прошествовала к двери.
И только дойдя до лестницы, облокотившись о ближайшую стену, смогла выдохнуть. Вот это она влипла. Мало того, что шарилась в спальне начальника без его ведома, так еще и пряталась под его кроватью и чуть не стала невольной участницей интимной сцены с этой кошкой облезлой.
Кстати, о кошках...
Уж не Васька ли ей привиделся под кроватью? Да не похоже... тот, зная его паскудный характер, залепил бы ей лапой или хвостом по морде, ой, то есть по лицу. А во-вторых, развопился бы на всю ивановскую. Нет, какое-то другое животное там было.
А может и вовсе померещилось Мире сдуру. И хорошо, что померещилось, лучше уж так, с достоинством и высоко подняв голову убежать, чем подслушивать их мерзкие ахи-вздохи. Да как она потом жить стала бы? Это ж ужас, а не жизнь! Тем более зная, что в объятьях Шерхана какая-то моль бледная, ну уж нет!
Хотя чего теперь нет-то... топать надо, все равно уволит шеф, как пить дать уволит.
Мира напоследок заглянула в комнату Степки — тот по-прежнему сладко дрых. Войти не решилась, не зная, как объяснить свой скорый уход, если он вдруг проснется...
***
Вечером Лев Алексеевич прислал деньги за отработанный день. Теперь Мира окончательно уверовала в то, что будет уволена и принялась уныло просматривать объявления о работе, но ничего путного так и не нашла.
Оставалась правда призрачная надежда на то, что Шерхан все-таки не станет избавляться от Пташкиной из-за этого глупого недоразумения. Он же не написал ей «вы уволены», или что-то подобное? Не написал! А значит еще не все потеряно.
Промаявшись до глубокой ночи без сна, ей кое-как все удалось убедить саму себя, что все будет хорошо и она наконец заснула, чтобы утром вскочить ни свет ни заря и успеть на работу вовремя.